Высокий, светловолосый, весь в белом – девки млеют, овцы блеют?
– Остановитесь, Александр Леонард Раденор.
– К чему же так длинно? Можно проще – ваше величество.
Я спрыгиваю с коня, чтобы оказаться с храмовником на одном уровне. Не из любезности, так бить удобнее.
На лице рыцаря появляется легкая улыбка.
– Может быть, и величество…
– А у вас есть сомнения?
– Вы здесь для того, чтобы их развеять, король. Разве нет?
– Я здесь потому, что Храм похитил моего друга и рыцаря. И я собираюсь вернуть его. Рене жив?
– Если вы обещаете остаться для беседы, я прикажу отпустить виконта Моринара и его людей.
Я пожимаю плечами.
– Мое слово. Я останусь и побеседую с вами.
Только не факт, что тебе это понравится.
– И обещаете честно ответить на наши вопросы?
– А вы ничего не придумали, чтобы проверить мою честность? Рыцарь Атторен, я разочарован.
– Кристалл правды вас устроит?
– Вполне. Но поклянитесь мне и вы.
– В чем же, ваше величество?
– Что Рене и мои люди уедут отсюда невозбранно, и вы не причините им вреда вне зависимости от исхода нашей беседы.
– Мое слово.
– И слово ваших людей? Остальных храмовников?
– Вы сомневаетесь?
Вот теперь в голубых глазах мелькает гнев. Он надеется меня этим напугать? Наивный…
– Кто вы в иерархии Храма? Доверенный? Служитель? Приближенный? Почему бы мне и не сомневаться.
– Мои люди признали меня главным.
– И здесь только ваши люди?
– Я понимаю ваши опасения, ваше величество. Но могу обещать, что Храм не причинит вреда вашим людям.
– Тогда я хочу видеть Рене. Они уедут – я останусь.
Рыцарь кивает. Кажется мне, или он чуть расслабляется? Словно я сделал что-то такое… правильное в его глазах?
– Я сейчас прикажу его привести, ваше величество.
Он взмахивает рукой, подавая знак кому-то из своих.
Я тем временем подхожу к моим людям.
– Сейчас сюда приведут виконта Моринара и его людей. После этого вы все уедете.
– Нет, ваше величество.
– Что?!
У меня не хватает слов. Что за наглость?!
– Вы смеете…
Командир отряда смотрит на меня спокойно и чуть устало. Это старый вояка, уже за сорок, видевший, наверное, еще моего деда. Я не спрашивал, не до того было. Да и уматывались мы за день бешеной скачки, не до разговоров… чуть ли не падали, где стояли.
– Я – смею. Потом хоть казните, но одного я вас с этими не оставлю. И ребята не оставят, верно?
Два десятка человек кивают, словно куклы. Нет, мол, не оставим. У меня буквально горло перехватывает от гнева – и стражник пользуется этим.
– Нельзя, ваше величество, королю с ними одному. Подлый же народ…
– Ты забываешься, раб!
Рыцарь услышал нас и теперь сжимает рукоять меча, бледный от гнева. Но вояка смотрит на него чуть ли не с насмешкой.