Мне надо было сделать так много!
Вложить в уста змеи мои слова, подготовить место для ритуала… я справилась. Не вини себя – нет такой жертвы, на которую я не пошла бы ради тебя. Когда-то мы мечтали вместе с Мишель. Мы знали, что рожать будет она, а воспитывать – я. Что у нашего сына будет две мамы.
Так все и вышло.
А теперь будь счастлив за нас обеих.
Я знала, что за заклинание применили против тебя. Оно вырывало душу из тела. И я могла сама пройти за грань, но тогда умерла бы Иннис, потому что ты любишь ее. Или я могла провести ее, расплатившись своей жизнью. Так правильно. Кого-то грань отпускает, но плату берет равноценную. Жизнью. Я этот счет оплатила и закрыла. Живи, сынок, и будь счастлив. И выполни, пожалуйста, мою последнюю просьбу. Я хочу лежать рядом с Мишель. Кажется, все…
Голос меняется. В нем появляется легкая ирония, так неуместная в устах пресмыкающегося.
– Знаешь, сказать надо так много, а времени и сил так мало… Но я обойдусь. Я умею ждать. Я люблю тебя, малыш. До нескорого свидания.
Голос затихает. И только когда Иннис осторожно вытирает мне щеки, я понимаю, что плачу, плачу навзрыд, словно сопливый мальчишка.
Я знаю, что надо положить тело Марты на алтарь и идти наверх, что пора показать народу короля, но у меня просто нет ни на что сил. Мне больно и тоскливо.
Рядом плачет жена, обвивается вокруг ног змея, а я все думаю о странной и жестокой игре судьбы.
Жили-были две девочки.
Обе оказались магами, обе оказались в тюрьме, обеих пытали, от обеих отказались близкие… и что же?
Они озлились на весь мир?
Они решили отомстить?
Они стали убивать?
Опять нет.
Одна из них отдала свою жизнь, чтобы я мог родиться. Мстила ли она или просто знала наперед, что ждет Раденор с таким королем, как Рудольф? Не знаю.
Вторая отдала свою жизнь, чтобы я смог вернуться и жить дальше.
Когда-то в детстве я думал, что у меня нет матери. А оказалось, что у меня их две. И понял я это в тот день, когда лишился обеих.
И плохо утешает тот факт, что Марта знала о моей любви. Нам всегда кажется, что мы недолюбили, недоговорили, недодали понимания и участия – и почему-то осознаем это, только когда их нет рядом? Почему?!
В сердце словно что-то надрывается.
Серое безразличие? Холод?
Это уже не для меня. Это осталось там, на грани. Мишель родила меня полудемоном. Марта сделала меня человеком. А я и не видел…
Больно, так больно…
Обещаю, больше я таких ошибок не совершу.
Не стану недооценивать врага, постараюсь проводить побольше времени с детьми и женой…
Это потом, когда мы поднимемся наверх. А пока я просто стою на коленях и плачу. И если мне кто-то скажет, что это недостойно мужчины – я его даже не убью. Мне просто слишком больно сейчас.