— Черт, Захария…
— Ангел, милочка, и не просто Захария, а Хранитель. Придерживайся простых правил приличия или не избежать тебе наказаний.
— Как пожелаете, Хранитель. — склонилась я в реверансе, а Захария коварно усмехнулся, что не сулило ничего хорошего. Уж я-то знаю.
Я заняла свое место у окна, и впервые за все уроки о смертных рассматривала не учителя, а человеческую школу, которая находилась напротив, но под нами. (Наша Академия невидимой сферой висела неподалеку). Да и сад, и дороги, и людей проходивших внизу, и птиц, меняющих свою траекторию полета, подлетая к нашей академии. Это все оказалось таким увлекательным, что к жизни меня привел лишь повторный вопрос, где же наш любимый Гэбриэл?
— Подопечный Хранителя Гэбриэла уехал из города, и Хранителю пришлось отправиться с ним.
— А надолго? — спросила я с надеждой, что сейчас дверь в кабинет исчезнет, а там появится Гэбриэл в ослепительном свете и скажет, что-то типа «Скучали? А вот и я, мои дорогие!» и вышвырнет Захарию прочь.
— На столько, на сколько понадобится его подопечному. — оскалился Захария. — Не будем отвлекаться, сегодня мы поговорим о работе со смертными.
Я глубоко вздохнула и открыла тетрадь. Как же интересно там, за окном, но взяв себя в руки, я заставила свои уши слушать столь противного мне ангела. Ведь это один из самых важных уроков, да и что Гэбриэл скажет, узнав, что я бездельничала на его предмете…
— Одно из важных отличий человека от мебели, это свобода выбора. Никто, ни хранитель, ни искуситель не имеет право явно вмешиваться в жизнь своего подопечного. Вы должны подсказывать, намекать, но выбор человек делает сам… — начал новоиспеченный учитель.
Захария выбрал очень привлекательный образ мужчины средних лет. Широкие плечи, узкие бедра, легкая щетина, которая всегда останется легкой и безупречная улыбка. Вроде бы симпатичный, вроде ангел, но такой противный! Если Гэбриэл не вернется через пару дней, я не выдержу, и у меня со старым знакомым будет война. Очередная.
— … хранитель не может вмешиваться, когда свою работу делает искуситель, и наоборот. Это будет выраженное столкновение, и человек может почувствовать ваше присутствие…
Если говорить честно, то отличницей в городе ангелов я стала именно из-за Захарии. Я корпела над тяжелейшими фолиантами, над километрами свитков и древними рунами, чтобы заткнуть за пояс этого мерзкого учителя. Отличие Школы Хранителей в небесном городе, от Земной Академии в том, что там на одного ученика один учитель. Да-да, это было чудовищное время. Захария хоть и умный ангел, опытный, но это не помешало развиться его скверному характеру. Он постоянно тыкал меня носом в самые незначительные ошибки, за лишний «чих» оставлял на дополнительные занятия, а малейшее опоздание наказывал уборкой библиотеки или зубрежкой дополнительного томика о «Семи Смертных Грехах». В общем, я возненавидела Захарию на столько, насколько это возможно ангелу. Я зубрила все, даже то, чего не было в программе обучения и чего не задавал учитель. Я не высыпалась, создавая водяные бомбы, чтобы окропить ими голову Захарии, я плакала по ночам в подушку от удушающей обиды, но на утро с надменной улыбкой приносила ему сочинение в сто листов, между которыми были спрятаны усыпляющие чары, и сбегала с уроков. Короче, старалась превзойти его по всем статьям и угодить, но остаться собой.