— А они уже подали на развод?
— Пока ещё нет, но это ведь дело пяти минут.
— Ты не хочешь перед этим поговорить с отцом? — осторожно спросила я, заранее зная, каким будет ответ. — Может, возможно всё исправить, Кость? Ведь семья — это такое тонкое, такое невозвратное. Как ни крути, но твоя мама любит отца.
— Карин, мне не о чем говорить с ним, — ответил Костя, выключив вскипевший чайник. — Я дал ему возможность всё исправить, но он ничего не понял. И уже никогда не поймёт. Если бы ему была дорога семья, разве он не поступил бы по-другому ещё тогда? И любя он маму, стал бы вести двойную жизнь?
Я кивнула, понимая, что всё, что сказал Костя, было абсолютной истиной.
Мы заварили кофе со сливками и, взяв бокалы, направились в гостиную.
Там, как и всегда, царил творческий беспорядок: на столике устроились завязанные в узел струны, на диване стояла акустическая гитара Кости и исчерканные нотами листы, а на спинке стула висело несколько мужских футболок.
— Вот оно — настоящее холостяцкое жилье, — улыбнулась я, поставив кофе на столик. — Кость, а где Антон с Игорем?
— Антон хотел сегодня остаться ночевать у родителей, а Игорь ещё на работе, — оживившись, ответил он, освободив диван. — Так, ну а теперь можно падать.
Я видела, что несмотря на то, что Костя уверял меня в том, что его не интересовала дальнейшая судьба семьи, он был очень опустошен и подавлен произошедшим. Редко когда можно было застать этого улыбчивого, позитивного и светлого парня в таком упадническом состоянии, но в тот день я сквозь боль смотрела на своего друга. Развод родителей — это очень важный шаг. Это новая страница в жизнях нескольких людей. Хотя Костя и не жил с родителями уже довольно долго и практически не вмешивался в их отношения, он понимал, что если они разведутся, то абсолютно всё изменится. И больше всего парень переживал за свою маму. Для него уход отца из семьи не был бы так чувствителен, поскольку он давно ощущал, что они с отцом потеряли связь, но Анна Юрьевна, Костя знал это, будет с трудом переживать разрыв.
— Кость, можешь не отрицать, — начала я, сев полубоком к Косте и положив голову на мягкую спинку дивана. — Я вижу, что ты переживаешь из-за этого.
Он долго ничего не говорил, просто смотрел куда-то в сторону и что-то негромко напевал себе.
— Не переживаю. Мне просто жаль, что наша когда-то дружная и любящая семья в один миг дала трещину. Я вспоминаю детство, вспоминаю, каким был отец, как мы все вместе постоянно путешествовали, проводили много времени вместе…а потом представляю настоящее и понимаю, что то счастливое время никогда уже не вернется. Это навсегда утеряно. Родители изменились, интересы стали другими, и сейчас настала эта решающая точка, когда всё окончательно доламывается. И мне, — я видела, что Косте давались эти слова с огромным трудом. — Очень больно осознавать, что годы способны так всё в корне изменить.