— Подарок отца, — объяснил Морган, перехватив взгляд Вайи.
Это был очень хороший вечер. Морган был в странном лиричном настроении, какой-то уязвимый, он даже показался девушке на мгновение таким же… таким же человеком, как и она. Снова предложил выпить горячего вина, а Вайя никогда раньше не пила ничего подобного! И, конечно же, оно сразу ударило в голову.
Было тепло, уже далеко не так напряженно, и очень страшно, что что-то может разрушить это чудесное мгновение. Как странно, что это происходит на самом деле… Морган говорил, а она слушала… Рассказывал, что мир — не такое прекрасное место, как ей хочется думать, он полон дураков, которые считают себя умными, и умных, которые считают себя дураками… И что иногда ему хочется быть дураком… Так легче… Вайя была ошеломлена. Она и представить себе не могла, что Моргану может быть тяжело или грустно. Морган казался таким сильным, уверенным в себе. И вдруг, посреди всей этой атмосферы робкого тишайшего доверия, подогретого вином и внутренним чувством, неясным, но настолько сильным и неудержимым, что даже страх все испортить не мог помешать ему, Вайя решилась. Несмотря на то, что девушке не хватало воздуха, она чувствовала биение своего сердца в висках, Вайя сделала несколько шагов вперед и замерла.
Морган стоял у окна, спиной к ней, и делился размышлениями. И, почему-то, Морган показался таким… хрупким, раненным. И Вайя почувствовала пронизывающее острое одиночество — и это чувство будто ударило ее под дых. Морган продолжал говорить, но она уже не могла слушать! В голове была только одна мысль, тысячами молоточков она стучала и стучала: «Давай! Ну же…»
И прежде, чем Вайя успела подумать хотя бы еще один раз, последний раз, как она и собиралась, раньше, чем она сама от себя этого ожидала, она подошла к Моргану близко-близко и обняла его сзади. Морган дернулся, от неожиданности и … не шелохнулся, и замолчал, а потом не проронил ни слова, он сам не знал — Вайя почувствовала это — хочет ли он отталкивать её. Так они и стояли, наверное, целую вечность, Вайя прижималась к нему и медленно, и иногда легко, едва ощутимо проводила кончиками пальцев по его шее, и он вздрагивал, каждый раз. Он чувствовал. И оба они благодарны друг другу за это молчание. И в какой-то момент, всем своим естеством, Вайя почувствовала — Моргану больше не одиноко. И тогда, не глядя на нее, все так же, глядя в окно, он вдруг спросил:
— Холодно? — и Вайя услышала какие-то новые нотки в его голосе.
— Ага, — сказала она, сама удивившись тому, что ей, оказывается, холодно, и уже довольно давно.