Идаль рассмеялась. И смеялась, и сміялась, пока Канна молчаливо ждала окончания приступа веселья.
— Идаль, — мягко начала она, — уверена, братец будет польщен твоим приездом.
Идаль заулыбалась!..
— А когда мы увидимся? — девушка делала два шага вперед, два шага назад, пока говорила с Канной. Было довольно холодно. — Я же специально приехала! Да и к тому же, честно говоря, ну, у меня есть варианты, но мне не совсем есть, где остановиться, и уже поздно. Да и я всего на два дня. Представляешь, я ехала сюда двое суток в поезде. Так здорово, наконец… быть не в поезде, — снова захихикала она и добавила, — а завтра ночью поїзд, и снова бесконечно нудное «чух-чух», — снова захихикала Идаль, — да и …. Он звал, и я думала, что смогу… — запнулась девушка.
— Честно говоря, — ласково сказала Канна, — сомневаюсь, что он рассчитывал провести сегодняшний вечер именно так. Но… разумеется, мы не оставим самую верную фрейлину короля в беде! — ухмыльнулась Канна.
И от ухмылки этой Идаль стало так хорошо на душе. Она была так похожа на Моргана! Недаром их воспитывал один отец. У обоих не было матери, а отец Канны сбежал от ответственности в мир выпивки.
— Так, мы едем к Моргану? Или …? — робко спросила Идаль.
— Нет-нет, — как можно мягче попыталась возразить Канна, но отчего-то в голосе её таилось веселье, — Вы остановитесь у Марин. А пока предлагаю куда-то идти уже, а то сейчас не лето…
— Конечно! Я так замерзла! — сказала Идаль и застучала зубами.
И, под трескотню Идаль, краткие ответные «угу» Канны и вой ветра, они отправились в дорогу.
Отрывок из Дневника Вайи
Февраль 2009 г.
Гормончики — макарончики.
Боже! М не совсем не с кем это обсудить! Не с кем поделиться.
Я с ужасом жду ночи, когда подлые, но … такие д олгожданные демоны разврата вновь придут! Это так стыдно! Они ворвутся в мою комнату без стука и бесцеремонно залезут под одеяло. Они заберутся в меня как черви! Как стая летучих мышей вихрем влетят в голову! Они будут измываться, сладкой истомой проходя через все органы.
Эти… ужасные бесстыжие бессмысленные картинки… совокупления… и прочих радостей жизни.
Мне вообще ничего не хочется. Мерзкий склизкий монстр, демон разврата, как я его называю, глядит на меня, а темнота такая густая, воздух сперт, эта комната давит! Я настолько протестую против того, что это — часть меня, что придумала этого монстра, этого «демона разврата». Хочется закричать.
Я встаю и иду в туалет, мою руки, опускаю голову под кран. Вода холодная. Ложусь обратно, вроде полегче, монстра уже нет. Этого чудовища, похотью разрастающегося внутри. Как противно. Засыпаю.