ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ РЕСПУБЛИКИ
Тем временем национальная драма продолжала нарастать. В 10.20 посол Соединенных Штатов зачитал мне последнее послание президента Рузвельта. Если мы сдадим флот, это будет означать конец американской дружбе и доброй воле. Сразу же Жанненэ и я обратились к президенту республики с письмом следующего содержания:
Бордо, 18 июня 1940 г,
Господин Президент Республики,
Вчера мы испытали громадное удовлетворение, услышав заявление маршала Петэна и министра Бодуэна о том, что они смогут согласиться (в чем мы совершенно уверены) лишь с предложениями, уважающими законы чести.
В эти часы, когда события развиваются столь быстро, столь стремительно, что мы рискуем отстать от них, нам хочется своевременно подтвердить Вам сказанное нами еще вчера, а именно: никакое соображение не может позволить нам принять как несовместимый с честью Франции сепаратный мир, который разорвал бы наши обязательства по отношению к Великобритании и Польше, серьезным образом скомпрометировал бы наши отношения с Соединенными Штатами, подорвал бы уважение к нам во всем мире, и в частности среди народов, связавших свою судьбу с нашей, и который, по сути дела, путем выдачи или даже уничтожения флота усилил бы средства нападения наших врагов на наших союзников.
У нас не может быть сомнения в том, что Правительство, когда оно получит ожидаемые им ответы, будет точно так же, как и мы, толковать свои собственные заявления. Соблаговолите, господин Президент Республики, принять заверения в нашем глубоком к Вам уважении и преданности.
Подписи: Эррио, Жанненэ.
Что касается Лиона, то в 14.35 мне вручили следующую телефонограмму от имени генерала Бино:
Меры, принятые в отношении Лиона, соответствуют мерам, принятым в отношении Парижа; они позволили уберечь город. Вместе с тем линия, установленная на Роне, аналогична линии, установленной для Парижа – она позволит известить о приходе немцев. Меры эти приняты генералом Вейганом, который отдал соответствующий приказ.
В прессе я прочел послание Черчилля, составленное в предупредительных по отношению к Франции выражениях.
Вопрос об отъезде решен (18 июня)
В 17 часов мы с Жанненэ отправились к президенту республики и решительно заявили ему, что он не должен допустить, чтобы в его лице государство попало в плен. Нас упорно преследовала одна и та же мысль. Альбер Лебрен заявил, что он согласен с нами, но что он встретил сопротивление маршала, который не хочет покинуть Францию. Он посоветовал нам повидать Петэна. Мы ответили, что лучше было бы, если бы маршал соблаговолил приехать сюда и посовещаться с нами. Петэн прибыл. Он подтвердил, что хочет остаться среди своих соотечественников и использовать в их интересах влияние, которое он умеет оказывать на немцев. Я сказал на это, что обо всем можно договориться, и предложил, чтобы он остался, а свои полномочия передал Шотану, заместителю премьер-министра, который уедет и возьмет с собой министров, каких он сочтет нужным взять. Петэн согласился. Он даже внезапно заявил, что для того, чтобы отъезжающих министров не считали беглецами, он сам прикажет им уехать. Правительство обоснуется в Северной Африке. Таким образом, мы с Жанненэ считали, что этим соглашением вопрос решен и национальный суверенитет удалось отстоять.