МАНЕВР СТАНОВИТСЯ ЯСНЫМ. ПОЯВЛЕНИЕ ЛАВАЛЯ
Представляется не лишним напомнить читателю, что я все еще веду рассказ о среде, 19 июня, дне, столь перегруженном событиями. Квестор палаты депутатов Эдуард Барт опубликовал содержащую интересные детали брошюру под заголовком: «Темная история с кораблем „Массилия“» (Типография Поля Дюпона в Париже, набор 204 СУМ, номер 1568). Он подтвердил, что 18 июня в 14 часов я предупредил его, так же как и квестора сената, о нашем предстоящем отъезде. Я его просил сделать необходимые приготовления. По словам Барта, в школе имени Анатоля Франса, в Бордо, где разместилась палата, большинство депутатов одобрило эту меру. Барт подтвердил сведения, которые я ему передал: вопрос об отъезде был решен на совещании Лебрен – Жанненэ – Эррио – Петэн. Я ему сказал также, что Петэн сообщил о переносе отъезда. Незабвенный Кампинчи, один из лидеров республиканской партии, уже тогда восставал против этой опасной, по его мнению, затяжки. Я же полагался на торжественное обязательство, официально взятое на себя маршалом Петэном в присутствии президента республики.
Первый свет на это дело пролил инцидент, о котором мне поведал Жанненэ. Это произошло в ту же среду, 19 июня.
Около 18 часов Жанненэ отправился в кинотеатр на улице Жюдаик, переданный в распоряжение сената. Здесь он встретил Лаваля и десятка два его коллег. Говорили, что уже несколько дней он и Маркэ ведут кампанию в пользу заключения перемирия и против отъезда. Говорили даже, что Лаваль будто бы провел несколько совещаний в Атэни. Жанненэ подошел к Лавалю, который изложил ему свою точку зрения и стал ее аргументировать. Произошло столкновение двух мнений. Лаваль потребовал проведения голосования. Подавляющее большинство присутствующих сенаторов поддержали своего председателя. Лаваль потерпел поражение. Но это была его первая попытка, начало его стратегии.
В ночь со среды 19-го на четверг 20-е я встретился с лордом Ллойдом и с послом Англии. Я постарался как можно точнее ввести их в курс происходящих событий, рассказал им о роли, которую играем Жанненэ и я, содержание нашего письма от 18 июня президенту республики. В это время на город налетели немецкие бомбардировщики. Вместе с Жанненэ, Дельбосом, г-ном и г-жой Моннэ, Манделем, Блюмом, Кампинчи мы ждали конца налета в коридоре дома № 41 на авеню Ксавье-Арнозан. До нас доносились взрывы падающих бомб: в городе оказалось десять убитых и семнадцать раненых. Рухнуло здание по соседству с домом, где живет Жанненэ. Это было прелюдией к перемирию.