В Амби процессия остановилась: нужно было узнать, куда ехать дальше. Встречный крестьянин указал путь, однако впереди идущая машина сбилась с пути. Мы поехали по дну оврага.
Уж не собираются ли меня расстрелять в такой глухомани? На всякий случай я закурил последнюю трубку. Слава богу, оказалось, что нет. Начальник конвоя в окружении своего штаба вышел из машины, чтобы «обозреть горизонт». Мне показалось, что я вижу самого Наполеона, стоящего на маленьком холмике и руководящего битвой под Аустерлицем. Горизонт молчал, несмотря на то что к нему обращался самый высший полицейский чин. Казалось, что маленькая башня бротельского замка укрылась от его взоров. Пришлось поворачивать обратно и опять держать совет, куда ехать дальше. На этот раз я решил, что наш конвой ждал подкреплений. Наконец, этот великолепный кортеж доставил меня к порогу моего дома. Мой верный пес не выказал никакого волнения по этому поводу. Я последовал его примеру.
Перечел «Прикованного Прометея» Эсхила. Мы были воспитаны в духе гуманизма, и если бы оказалось, что мы не в состоянии выдержать испытаний, то зачем тогда нам оно, такое воспитание? Сила, Власть толкают к крутому обрыву нечестивца, осмелившегося предложить людям огонь, орудие искусства. Он, этот нечестивец, с чистым сердцем соглашается идти навстречу судьбе. Новые хозяева господствуют на Олимпе. Беспредельная власть у Зевса, опирающегося на законы, им же самим сотворенные. Прометей отказывается покориться своему угнетателю, смириться с насилием, как ему советует Океан. «Настанет день, – восклицает он, – когда Зевс, который сейчас надменен и счастьем горд, – смирится… Так пускай царит,
Гордясь громами горными! Пускай царит,
В руке стрелою потрясая огненной!
Нет, не помогут молнии. В прах рухнет он –
Крушением постыдным и чудовищным».
Обращаясь к старшей Океаниде, Прометей говорит:
«Молись, смиряйся, льсти тому, кто властвует.
Меня же меньше, чем ничто, заботит Зевс.
Пусть действует, пусть правит кратковременно,
Как хочет. Будет он недолго царь богов…
Я пережил, как два тирана пали в пыль,
Увижу, как и третий, ныне правящий,
Падает, паденьем скорым и постыднейшим».
И старшая Океанида повела себя так же мужественно, как и Прометей:
«Ненавидеть училась предателей я.
Язвы нет на земле
Для меня вероломства постыдней»
[7]Герой Эсхила, вероятнее всего, был божеством; но как трогает наши сердца, сердца людей, это божество, которому поклонялись афинские гончары, считая его своим покровителем!
И какое поразительное сходство с тем, что происходит теперь! В древней мифологии Прометея освобождает стрела Геракла, сразившая на Кавказе Зевсова орла. Высокие думы Эсхила, этого гордого участника Марафонского и Саламинского боев, его энергия и решимость, с которыми он отстаивает в борьбе с варварами чистоту эллинских традиций, его приверженность справедливости и праву, презрение к смиренным и трусам, его завет всегда уметь владеть собой – как все это поучительное наши дни, когда в стране царят гонения. Там, на крутой вершине, прикованный Прометей был учителем всех тех, кто страдал за попытку улучшить судьбу людей. Лучи солнца его сжигали. Но, как замечательно сказал поэт «он будет ждать, чтоб день закрыла ночь пестро одетая, и снова солнце раннюю росу сожжет».