– Не приходилось. Думаю, любой опыт для журналиста полезен.
– А семью твою кто будет кормить, пока ты будешь набираться опыта?
– У меня нет семьи.
– У тебя есть семья, если ты не подонок. Ты в самом деле не даешь деньги жене? Совсем не возникает желания позаботиться о собственной дочери?
– Возникает иногда. Но если не будет работы, нечем будет делиться, и забот станет меньше. Я живу первобытным человеком, только сегодняшним днем.
– Первобытные люди заботились о детях, поэтому все и кончилось твоим рождением.
– Может, моим рождением все только начинается? Вы совершенно не хотите прославиться?
– Я хочу спокойно жить и работать, кормить семью и летать каждое лето в Египет. А вот чего тебе неймется – ума не приложу. Сейчас же опомнись, прекращай дурить, берись за ум и возвращай семью.
Самсонов машинально собрался выдать длинную нелицеприятную тираду о своей жене, которая водит к себе мужиков среди бела дня, не стесняясь соседей, но ангел-хранитель спас его, ловко придержав невоздержанный язык в самый последний момент.
– А я хочу жить в мире с самим собой, – неожиданно для себя произнес вслух буйный журналист. – Чтобы не сосало под ложечкой от осознания несовершенства жизни.
– Жизнь всегда будет несовершенной, – буркнул главный, с оттенком недоумения взглянув на подчиненного. Впервые за время знакомства он разглядел в Самсонове черты странного человека. Тот не хотел униматься:
– Я не предлагаю никакой крамолы. Сейчас нет ни пятьдесят восьмой статьи Уголовного кодекса, ни шестой статьи Конституции. Осуществление моего предложения не нарушит ни одного российского закона, почему вы смотрите на меня, как на сумасшедшего?
Главред действительно смотрел на него именно так, смотрел долго, с оттенком отеческой жалости во взгляде. В конце концов начальник решил обращаться с журналистом, как с малым ребенком:
– Понимаешь, на свете есть много законных вещей, которые недостижимы в реальной жизни. Человеку не запрещено летать, как птице, но он не может.
– Человек-то летать не может, но газета заниматься своим прямым делом честно и профессионально не только может, но и должна. А вот запретить такую деятельность газеты никто не может. По закону.
– Разве я говорил о запретах? Нам ничего не запретят, меня просто уволят по статье за служебные нарушения, которых у меня пруд пруди, потому что нет их только у того, кто ничего не делает. А тебя я просто убью, без юридических формальностей.
– А вы работайте без служебных нарушений. Надо же когда-нибудь навести порядок в государстве.
– Даже в государстве! Эк ты замахнулся, мил человек. Ты кем себя возомнил, вершитель судеб отечества? В государстве он порядок решил навести. Тебе рассказать древний анекдот про советскую власть и парикмахерскую?