— А если этот дух сумеет вернуть себе человеческий облик?
— Давайте надеяться, что это случится не скоро, миледи.
— Конечно, Гарри Поттер. Но ты и все, кто будет рядом, станут мишенью, разве не так?
Киваю. Нет смысла отрицать.
— А теперь давайте-ка я дам вам урок истории, месье Поттер. Об этом мы не говорим почти никогда. Я была совсем маленькой, когда силы Гриндельваьда в поисках реликвии, которой мы не обладали, уничтожили вейловский анклав. Когда они поняли, что у нас нет того предмета их поисков, то показали нам, на какое варварство способны волшебники и ведьмы.
— И какое отношение имеет к этому Гарри, мама? — отстаивает меня Флёр; сильная воля является семейной чертой.
— Неужели мне придется произносить это вслух, дочь? Либо этот мальчик и Дамблдор бредят и лгут, либо он прав о том, что их Лорд Волдеморт вернется. Если это правда, то Гарри Поттер и всё его окружение приговорены к смерти. Я ничего не имею против тебя лично, Гарри Поттер, но моей матери пришлось хоронить своего мужа и моих старших сестер. Я не позволю, чтобы с моей семьей случилось что-то подобное.
Пытаюсь достучаться до своего «внутреннего Дамблдора» и найти правильный ответ. К сожалению, всё, что попадается под руку — моя «внутренняя Сортировочная Шляпа», и если я произнесу рвущиеся наружу слова, делу это ничуть не поможет.
Флёр в расстройстве качает головой.
— Так вот из-за чего весь этот шум? Ты слишком легко вдаешься в панику, мама.
— Не смей разговаривать со мной таким тоном!
— Прости. Какого тона ты от меня ждешь?
Это тоже не облегчает ситуации, но чертовски забавно, поскольку исходит не от меня.
— Прекращай свое невыносимое ребячество, Флёр. Мы с твоим отцом уже обсудили вопрос и приняли решение. Мы не одобряем твоих встреч с Гарри Поттером. Если бы не этот идиотский турнир, ты бы уже вернулась во Францию. Мы решили, что тренироваться для этапов ты можешь в нашем поместье, а на соревнования мы будем перемещать тебя в Хогвартс. Так будет лучше.
Флёр злится — она просто в ярости.
— Нет. Мне семнадцать, мама. Я способна принимать решения сама.
Вмешивается её отец — может быть, потому что его ткнула жена.
— Это не гонки на метлах, Флёр! Ты будешь слушать свою мать.
— Что? Ты хочешь сказать, что я не способна позаботиться о себе? Неужели слабую ведьму выбрали бы чемпионом турнира?
— Речь не об этом.
— Тогда о чем? — Ух ты! Вот это поворот!
— Расскажи им, — приказывает мужу мадам Делакур.
— Это государственное дело, дорогая.
— К черту государство! Немедленно скажи ей, или это сделаю я.