Усмехаюсь — знаю, что будет дальше.
Серия быстрых взмахов палочкой Джеймса завершается широким росчерком, под который напевно произносятся чары. Гранит свертывается в себя, приобретая форму и размер. Вырастают четыре лапы и хвост; тело вытягивается, упорно стремясь к жизни. Неприглядный серый цвет меняется на желтый и коричневый.
Секунду спустя золотистый лев издает рык, уставившись на министерского экзаменатора.
— Желаете, чтобы я заставил его показать пару трюков? — спрашивает Джеймс. Он всегда был не прочь выпендриться.
— Боже, нет! Дайте мне посмотреть на него — пусть он не шевелится. Да, да — великолепная проработка мышц. Текстура меха сделана хорошо, хотя щетина кажется несколько жесткой и колючей. Вам следует больше сосредоточиться на проработке. — Мужчина благоразумно отступает на несколько шагов, и только потом предлагает Джеймсу продолжать.
Шея льва искривляется и вытягивается. Тело неуклюже шлепается на пол, а кожа белеет. Передние лапы болезненно, даже на вид, выкручиваются, и вот место льва занимает громадный лебедь.
Когда мы покидаем Омут, Гермиона все еще разливается соловьем, нахваливая навыки моего отца. Наконец, она поворачивается ко мне:
— Что ж, это объясняет, как ты так быстро умудрился поднатореть. Это прямо-таки гениально! Ты в прямом смысле слова учишься магии у своего отца.
— Гермиона, в твоем рассуждении есть один маленький такой недостаток. Омут появился у меня лишь в январе.
Она застывает, принимаясь анализировать то затруднительное положение, в которое попала. Могу видеть, как правда вертится у нее в голове, но я знаю, как работает ее разум. Она отбросит идею, поскольку та слишком нелепа. Интересно, что это говорит обо мне.
— Значит, директор все это время одалживал тебе свой.
Тон у нее, скорее, вопросительный, чем утвердительный.
— Правдоподобно, но совершенно не правильно.
— Если уж это не так, то в чем тут дело? — переходит она к сути.
— Воспоминания взяты не у Дамблдора. Я получил их у озера прошлым летом, когда мы с тобой сражались с дементорами.
Она упирает руки в боки и с сомнением заявляет:
— Чушь какая-то! Дементоры не раздают воспоминания, и даже если бы это было так, то точно не настолько приятные.
Грейнджер уже близка. Надо только чуть-чуть ее подтолкнуть.
— Что я говорил тебе о том, что со мной сделали дементоры?
— Что они разблокировали в тебе какую-то дополнительную силу. Минуточку, черт тебя побери! Это ведь не Дамблдор отдал тебе воспоминания, да?
— Мощь — это не только грубая сила. От Волдеморта мне достался талант; Лили Поттер одарила меня совершенно иным. Но и Джеймс кое-что мне оставил.