— Родовичи!!! — Женщина подняла руку, призывая всех замолчать. — Я Искра Черный Хвост, это мой пятнадцатый поход! — Она как пушинку вздернула цепь, подтянув вверх судорожно захрипевшего пленника. — И мой последний поход! Я хочу в честь сего подарить вам, родовичи, кровь моего последнего пленника… — Кинжал вылетел из ножен и с хрустом перерезал горло мальчишке.
— Хвала!!! Любо!!! Хвала!!! — над водой полетел свирепый рев, многократно отражаясь от скал и пугая стайки чаек и бакланов.
Не знаю чем, но зрелище мне не понравилось. Нет, раба не жалко: ведь все в твоих руках, не хочешь рабства — возьми и убей себя. Просто стало как-то неприятно. Уже собрался потихоньку выбираться из толпы, как…
— С дороги, мразь… — чья-то ладонь смачно влепилась мне в лицо.
Ничего не успел подумать, даже не успел оскорбиться, но моя рука уже перехватила молодого крепыша в богатом доспехе, без шлема и в роскошном меховом плаще. Все случилось само по себе, будто меня кто-то подтолкнул.
— Повтори…
— Да как ты смеешь?! — лицо парня исказилось в ярости, а рука потянулась к длинному ножу на поясе. — Я Вавула…
Мозги подали четкую команду телу, кулак описал дугу и с тупым стуком врезался в прикрытый только волнистыми светлыми локонами висок Вавулы. Парень охнул и медленно осел на раскисший снег.
Вокруг мгновенно воцарилась мертвая тишина. Народ расступился и молча смотрел на меня.
— Гор заговорил… — недоуменно сказал кто-то в толпе.
— Горан заговорил… — подхватил другой голос.
— Да как это может быть?.. — ахнуло сразу несколько человек.
— Этот трус ударил… — голоса были наполнены растерянностью.
Из толпы вышел высокий старик с очень длинной белой бородой, заплетенной во множество косиц. Присел возле неподвижно лежащего Вавулы и провел над ним ладонью. Немного помедлил и сухо сказал, как отрезал:
— Он его убил.
— Смерть!!! — вокруг меня лязгнули мечи, выхватываемые из ножен.
— Тихо, родовичи!.. — поднял руку старик. — Не дело самосуд чинить. Решать по нему будет Совет рода… — после чего ткнул в меня своим посохом.
Ноги сразу подкосились, тело охватила страшная слабость. Я попытался что-то сказать, поднять руку, но не смог. Последним явным ощущением было покачивание — меня куда-то несли…
«…навия, сиречь бережница, також рекомая водяницей и ошибочно — мокрицей, никоим образом не соотносится с берегинями, ибо берегини суть духи богоподобные, а навии не более чем мерзкие монструмы. Свидетельства очевидцев об их приятном мужскому взгляду обличье не можно принимать во внимание, ибо сие есть морок, а познавшие истинный вид навий уже никогда не смогут свидетельствовать. Усилиями студиозусов кафедры монстрологии университета Града Великого восстановлено ранее пребывавшее в печальном состоянии чучело навии, и кажен желающий, заплатив сущую безделицу, может полюбопытствовать на оное в нашем скромном музее…»