— Не знаю, как далеко она зашла в своих экспериментах, но отныне она не живет своим умом, — тихо сказал блондин. — Это как зависимость, наркотическая, алкогольная или типа того.
— Говоришь со знанием дела?
— Именно. Я уже рассказывал, что долгое время жил снами своего предка. В чем-то его опыт здорово помог, например в бизнесе. То, как поступал Рис, не потеряло своей актуальности и на сегодняшний день. А теперь представь, что однажды ты ловишь себя на мысли, что от тебя прежнего ничего не остается. Ты копируешь не только особо удачные находки, но и слабости, и вредные привычки. Рис курил, я начал тоже, он менял женщин, и я не мог остановиться. Да что там! Я даже сексом начал заниматься так же, как и он. Поэтому, твоя просьба тогда… Но это уже не важно. Совершенно неожиданно я нашел способ избавиться от тумана в голове. Экстрим, он действительно прочищает мозги, вот только, и на эту адреналиновую иглу подсаживаешься только так. Сейчас я справился и с этим, но все равно скучаю по острым ощущениям.
— К чему ты клонишь?
— Лиз… Алиса вполне могла завладеть ее разумом настолько, что отныне она полностью в ее власти.
— Не поняла. Ты сейчас про одержимость? Алиса вселилась в Лиз?
— Кто его знает. Но после произошедшего в ванной, я готов поверить и в это. Ясно одно, все, что касается тех событий, твоя подружка озвучить не может. Как только она готова признаться, то ее сознание выключается.
Я подумала, припомнила случившееся в архиве и согласилась со словами блондина.
— И что теперь делать? — тихо спросила я. — Мы ничего не узнали, глюк не словили и совершенно непонятно, как быть. Мне страшно, — призналась я. — Очень страшно. Я не хочу возвращаться в особняк, а еще боюсь, что призрак твоего прадеда найдет меня даже вне его и элементарно придушит.
Не решаясь взглянуть на Марсдена, я усиленно рассматривала собственные руки, лежащие на коленях. Понимала, что дрожу и ничего не могу с этим сделать. От прикосновения руки блондина к собственному плечу — вздрогнула, а когда он притянул меня к себе, и не подумала сопротивляться. Наоборот, с радостью изогнулась и прижалась к его груди.
— Лена, все будет хорошо, — уверенно заявил он, а я лишь вздохнула.
Находиться со мной двадцать четыре часа в сутки он не сможет. Если Лиз права, и нам судьбой предназначен всего лишь бурный, но короткий роман, то значит, мы расстанемся. И что тогда? Я останусь наедине со своими страхами? Понятно одно, та стена, которую я выстраивала несколько лет, рухнула до основания, и даже камни развалин начали исчезать. Смогу ли я жить без Марсдена? Смогу, — мрачно призналась себе, но жизнью это назвать можно будет с большой натяжкой.