Когда мы вернулись в особняк и обнаружили у ворот мастеров, то Марсден отправился в дом, а вот я туда входить отказалась. Улыбнулась блондину и заявила, что хочу погулять. И у меня даже получилось вести себя естественно и расслабленно. Как бы то ни было, но Марсден ничего не сказал, отправился заниматься ремонтом, а я захватила сумку и отправилась в сад. Не знаю почему, но меня влекло именно в лабиринт, хотя отныне я воспринимала все иначе и понимала, нельзя относиться к происходящему с прежней беспечностью.
Еще раз взглянув на барельеф и подавив паническое желание, прежде чем войти в лабиринт, обзавестись подобно Тесею, страховкой в виде путеводной нити Ариадны, я решительно шагнула вперед.
Найти правильную дорогу не составило труда, но я все равно боялась увидеть то, что подсказывало непонятное ощущение внутри. И вот я снова оказалась в центре лабиринта, где нас с Марсденом настиг первый совместный глюк. Тогда мне было не до этого, но сейчас я с любопытством осматривалась по сторонам.
Небольшой бассейн круглой формы с неработающим фонтаном в центре. Камень порос мхом, а в чаше виднелась дождевая вода. В моем сне я отчетливо видела работающий фонтан из нескольких неторопливых струй, нежно-розовые цветы при свете луны казались фиолетовыми, а мрамор был очищен так, что мягко мерцал даже ночью. С другой стороны от фонтана располагался красивый грот с еще одним барельефом, изображающий то ли нимфу, то ли еще кого. Я не могла разобрать, потому, что изображение было испорчено, а во сне я не рассматривала его, хотя точно знала о его наличии. Но даже по оставшимся фрагментам была видна тонкая работа скульптора.
Я медленно оглянулась. Запустение виднелось везде. Три мраморные скамьи в тени высоких тисов, которые явно нуждались в стрижке и корректировке, а некоторые ветви и вовсе высохли, демонстрируя безобразные остовы. На гравийных дорожках валялись сухие ветки и листья, а одна из скамей оказалась разбита. Я вновь прикрыла глаза, вспоминая то, что видела во сне. Лабиринт во всем его великолепии возник перед глазами. Высокие тисовые изгороди, без единой лишней веточки, опять же бассейн, а на той скамье, у которой я сейчас стояла, Элена ждала своего жениха, нервно всматриваясь во тьму ночи…
Апатия накатила с новой силой, когда я вспомнила, чем все закончится. Лиз права, прошлое нельзя изменить, а история Риса и Элены была самой настоящей трагедией. Я до сих пор не могла принять то, что он с такой легкостью поверил в мнимую измену. То, что дело обстояло именно так, я не сомневалась. Конечно, можно было списать все на ревность, но чтобы такой мужчина как Рис Марсден не попытался выяснить, что произошло на самом деле? Или ему помешали? Ясно одно, пока дом не расщедрится на новые глюки, мы ничего не узнаем.