– Доброго здоровья! Витек, – отрекомендовался он.
– Татьяна, – кивнула я.
– А я здесь недавно, – подтвердил он мое предположение. – Супружница меня выгнала. Говорит, завязывай с бутылкой, иди работай. Ха! Я и пошел, еще лучше себе бабу нашел, Брунгильдой звать.
– Как-как?!
– Брун-гиль-да! – по слогам произнес Витек. – Ее так Профессор назвал. Уж больно боевая.
Если боевая, тогда действительно очень подходит имя героини древнегерманского эпоса. Но что-то мы отвлеклись.
– Слушай, Витек, ты что-то говорил об убийстве. А когда это было?
– Уже несколько дней прошло.
– Ты сам, что ли, видел?
– Чего?
– Как чего? Говоришь, убийство произошло?
– Ну?
– Так я и спрашиваю: сам видел, как убивают?
– Неа, нам Профессор рассказывал. Он видал.
– Профессор – это кто?
– Он у нас за главного. Старшой, значит. Он такой умный, все знает! Он, это, раньше детишек в школе учил. Вот.
– Подожди. Что он рассказывал вам об убийстве?
– Ха, так я тебе и выложил задарма! Гони бабло.
– Да ты врешь, наверное. Сейчас все и сочинил. Профессора какого-то приплел.
– Я вру? Это я-то вру? – возмутился Витек.
– Чего орешь-то? Всегда такой правдивый?
– Да я. Щас… Моя Брунгильда…
– Ладно, давай без твоей Брунгильды обойдемся. Вот. – Я вытащила из сумочки портмоне и выразительно посмотрела на бомжа. – Давай, начинай.
– Один мужик, он, значит, помоложе был, огрел старика палкой по башке, а потом давай его ногами бить.
– А за что он его так? Ваш Профессор ничего об этом не сказал?
– А что-то они там не поделили. Бабки этот старик молодому передавал, целую пачку, вот и… Может, мало бабок было.
Я отдала ему сотенную купюру.
– Слушай, а могу я с вашим Профессором поговорить?
– Неа, не можешь.
– Почему?
– А помер он.
– Когда?
– А на другой день. Васька на помойку ходил и увидал его… Ой, сейчас будет! – Он испуганно посмотрел на что-то за моей спиной.
– Эт ты че? – Передо мной откуда ни возьмись нарисовалась тщедушная особа женского пола, одетая в живописное тряпье. – Мужика моего отбить удумала? – Голос у нее был хотя и пропитый, но прямо-таки громовой.
– Брунгильда, она, это, убитым стариком интересуется. Я ей и рассказал.
– Я те отобью, я тя сама отобью! – не слушая своего дружка, орала баба. – Убью! А это у тебя че? – Воительница узрела сторублевку, которую Витек не успел спрятать. – Это она те заплатила? За че?
– Брунгильда, – снова обратился мой осведомитель к бомжихе, – я же тебе о чем говорю… Она, это, насчет убитого спрашивала. Пошли, пошли. – Он схватил упирающуюся Брунгильду в охапку и потащил в сторону.
Пока он ее тащил, бомжиха извивалась и изрыгала отборную ругань.