Вот еще одно письмо, отосланное в 1929 году и адресованное уже в Берлин. В то время, как мы поняли, Кирилл переживал тяжелый творческий кризис, выкарабкаться из которого, как мне кажется, ему уже было не суждено.
Дражайший Кирилл!
Вижу, тебе еще не наскучило приятно поражать меня странными взлетами твоей совершенной поэтической фантазии. Читал новое издание твоей «Гюрги» (в свое время по какой-то нелепой случайности она ускользнула от меня) и на протяжении всего чтения, поверь мне, не мог сдержать слез. Ты и вправду гений, милый собрат по перу, а мы все здесь — лишь какие-то недоделанные карлики…
Целую тебя и по-братски обнимаю.
Твой Петр.
P. S. Посылаю тебе кой-чего из моих последних потуг. Если тебя не затруднит, подыщи, пожалуйста, хорошего переводчика. А собственно, почему бы тебе не подбросить их тому, кто переводит твои творения. Я узнал, что твои вещи в немецком переводе звучат даже лучше, чем на болгарском. Должно быть, ты ему помогаешь… Впрочем, мог бы и оказать помощь в переводе моих вещиц…
П. Д.
Когда же в конце 1929 года и я отправился в творческую командировку в Германию на несколько месяцев, то Кирилла уже там не застал. Гонимый своей патологической мнительностью, жаждой признания и ничем не оправданными амбициями любой ценой возвыситься над всем сущим, он переехал в Прагу. Конечно же, он и пальцем не пошевелил для перевода моих произведений. Оправданием тому послужила творческая депрессия, желание покинуть этот мир и прочие подобные глупости.
По возвращении в Софию мне удалось разузнать его новый адрес, который он старательно скрывал (вбил себе в голову, что его литературные противники хотят уничтожить его и физически), и я успел отправить ему в Прагу одно коротенькое письмецо:
Кирилл, дружище мой сердечный!
Как чувствуешь себя среди оваций и восторгов, которыми тебя встречают и провожают твои чехословацкие почитатели? Узнал о большом успехе твоей драмы «Рученица». Ты — счастливчик, всюду тебя признают, назло твоим завистникам в Болгарии.
Искренне поздравляю тебя с пражским апофеозом. Желаю тебе еще многих творческих успехов. Помимо всего прочего, я был просто поражен внушительностью твоих «Детей Балкан». О таком литературном памятнике никому из наших собратьев по перу не приходится и мечтать.
Преданный тебе
Петр Незнакомов
P. S. Снова посылаю тебе кое-что из моих работ. Говорят, твоя новая жена чудесно переводит с болгарского. Не прими это как намек, но… Сам знаешь… Только в том случае, если они того заслуживают, если соответствуют твоим высоким критериям. Большой привет супруге. София, 7 июля 1932 г.