— Вот, послушай, — хмуро выплевывает Виннар, отходя в сторону. — Ты местный. Может, поймешь, что он несет.
По сравнению с Виннаром я и в самом деле местный, хотя родился милях в пятистах отсюда. Но Аугдольв намного дальше. Что ж, послушаем.
Мальчишке лет четырнадцать-пятнадцать. Тощий деревенский заморыш с конопатым от оспин лицом шмыгает носом. То ли простужен, то ли просто замерз: одет мальчишка в рванье, да еще не по размеру, на ногах грубая обувка из сыромятной кожи. Сирота? Даже крестьяне детей стараются одеть потеплее. Вид такой, будто вот-вот задаст стрекача. Вот почему Виннар орал со двора. Боялся, что парнишка сбежит. У него еще и вид откровенно придурковатый…
— Ну, парень, — говорю я как можно мягче. — Давай, рассказывай, что там у вас случилось.
— Фри пшла! — выпаливает он. — Фри пшла, всих сбрала в церкф. Зыла, совсем зыла фри… Гспадин рыцрь крчит, к фри хочт…
— Так, погоди… Погоди, парень, — прошу я все так же мягко. — Давай-ка помедленнее.
Понятно, почему Виннар его не понял. Мальчишка косноязычен, да еще пары передних зубов у него не хватает. И испуган донельзя. Но поморгав и чуть успокоившись, он выдавливает то же самое куда разборчивее.
— Фейри пришла, злая фейри. Все в церкви, и фейри там. А господин рыцарь не в церкви. Он туда хочет, а его не пускают. Очень злая фейри. Старого Фергюса убила, он у церкви лежит… И матушку Корин. И еще убьет, сказала. Фейри с дудочкой. Играет…
Больше от него ничего добиться. Через всхлипы растирающий по лицу слезы и сопли мальчишка только и может, что повторять одно и то же про злую фейри с дудочкой. Фейри в храме? Бред какой-то…
— Ну? — хмуро переспрашивает меня Виннар. — Понял хоть что-то? Откуда в храме взяться фейри, йотун ее забери?
Пожимаю плечами.
— Вот и я думаю — откуда? А что хозяева говорят?
— Нет хозяев, — все больше мрачнея отзывается северянин. — Ни хозяев, ни прислуги, ни моих дураков. Рори с вечера все вокруг подавальщицы крутился. Мол, ей утром, чуть свет, в храм надо, украшать к празднику, так он ее проводит. Чтоб, значит, не одной красотке идти затемно. Жеребец стоялый… Так и ушел — я и не видел, когда. И Торкиля нет. Этот-то куда поперся? Я сам проснулся недавно. Башка трещит, будто по ней Громовик молотом лупил! А тут малец этот. Орет посреди двора, ничего не понять.
— Теперь поняли, — говорю я.
— Пойдешь? — в упор спрашивает Виннар, вычесывая пальцами из бороды соломинки.
Пару мгновений я колеблюсь. Брать случайные заказы, да еще напрямую, да сразу после работы, когда округа гудит слухами, как потревоженный улей — верный путь в подвалы святых овчарок. Да и с кем договариваться? Видел я господина рыцаря: сопляк чуть постарше этого мальчишки, зато гонору на трех паладинов. До пропавших наемников мне дела нет. Мало ли, что пили вместе? Если рыцаренок жив, то уж наверное сообразит послать кого-то за инквизицией, которой сейчас вся округа кишит. А инквизиторы быстро приведут любую фейри-одиночку к Окончательной Благодати. Только веселый жеребец Рори и его приятель, все подливавший мне вчера, до их появления могут не дожить. И фейри... Когда Мартин передал очередной заказ, я не сразу вспомнил, что уже бывал в тех краях с Кереном. Только искать фейри с отрядом инквизиториума за плечами как-то не с руки, а тут кто-то из Волшебного народа совсем рядом, в деревне...