Пожелав, друг другу спокойной ночи, они разошлись. Маша прошла в комнату, которую отвели ей и, раздевшись, легла. Спать не хотелось. Окно в комнату было открыто и пьянящий аромат уходящего лета, веял и наполнял её разными мыслями. Она вспомнила детство, отца, первые месяцы после возвращения на родину и незаметно для себя, заснула.
Утром, Маша проснулась от ярко светящего сквозь тюль на окне солнца и потянулась. Взглянув на время, поняла, что пора вставать. Выйдя на террасу, она бросила украдкой взгляд на спящего Николая. Тот лежал, свесив руку с низкого дивана, наполовину прикрытый простыней. Спина отливала загаром. Она осторожно, чтобы не разбудить, прошла мимо. Утро было теплым, и день обещал быть погожим. Её окликнула Катя, которая уже копалась в огороде.
— Как спалось?
— Отлично. Это не в Москве. Воздух, просто чудо.
— Воздух здесь действительно чудесный. А места какие, загляденье.
Маша заложила руки за голову и, спустившись со ступенек крыльца, прошла в сад. Утренняя роса лежала на траве и бусинками отражала солнце, которое уже выглядывало за ветками деревьев. Соседский кот, крадучись пересек участок и одним прыжком, оказался на заборе. Оттуда перебрался на крышу сарая. В этот момент с террасы сошел в плавках Николай. Маша быстрым, но оценивающим взглядом посмотрела на его накаченную фигуру, а он, словно заметив её взгляд, сделал играющие движения бицепсами, что не могло оставить Машу равнодушной.
— Ну что, денек, обещает быть хорошим? — спросил он.
— Думаю да, — ответила Маша.
— Не польешь водички?
— Так ведь холодная.
— Вот и отлично.
Маша взяла пластмассовый ковшик и, зачерпнув воды из ведра, полила Николаю на руки. Он намылил лицо, шею и, нагнувшись, попросил полить прямо на шею. Фыркая, то ли от удовольствия, то ли оттого, что вода и впрямь была слишком холодная, он смывал мыло, водил рукой по груди и бокам. Маша, смеясь, еще пару раз набирала в ковш воды и поливала его. Брызги попадали на нее, и она чувствовала и удивлялась, как он может умываться, столь холодной водой.
— Ну что полить?
— Нет, мне, пожалуй, не надо.
— Что так?
— Холодная.
— Холодная? Да ты что, — и он неожиданно схватил её за руку и, притянув к себе, сказал:
— А ты попробуй, вдруг понравится.
— Ни за что.
— Страшно, что ли?
— Вроде того.
— Жаль, я думал, что ты смелая. А может, попробуешь?
Маша посмотрела на него и вдруг сказала: — Давай, — и, наклонившись, зажмурила глаза. Николай зачерпнул ковшом воду, и Маша представила себе, как он выльет его весь ей на шею и она заледенеет вся с ног до головы, но в этот момент, она почувствовала, как он маленькой струйкой льет ей воду в подставленные ладони. Она повернулась и посмотрела на него. Он улыбался, глядя на нее. В этой озорной улыбке ей показалось, что перед ней словно вырастал совсем другой образ человека. Она улыбнулась в ответ и, пересилив боязнь холодной воды, стала умываться. Вода действительно была ледяная, но к большому удивлению Маши, ей было даже приятно это. Она набирала полные ладони воды и умывала лицо, фыркая, точно так же, как минуту назад это делал Николай. Потом посмотрела на него, словно хотела сказать: — Как видишь, совсем не страшно.