— Не всем же быть Ильей Муромцем.
— Это, в каком смысле?
— Так тот тоже лежал на печи, пока не пришла пора вставать на ратные подвиги.
— Ах, в этом смысле. Так ведь не все ищут славы на поле брани.
— Понятное дело, герои тоже в своей основе опираются на чьи-то образы, хотя бы отчасти.
Однако Николай, видимо не совсем уловив намек, не стал продолжать спор, и потому сказал:
— Если я вам не очень нужен, я, пожалуй, телевизор посмотрю, — и удалился.
От Маши не ускользнуло, что Зоя, как ни старалась, не смогла спрятать ухмылку со своего лица, вслед удаляющемуся Николаю. Как только за ним захлопнулась дверь, она произнесла:
— Маш, и это твой муж?
— Да, у него сложный жизненный период. Видимо ни у него одного.
— Угу, климакс называется.
— Что?
— Нет, это я так, в шутку. Мне не понятно, как такой здоровый мужик может сидеть у тебя на шее. Он что вообще не хочет работать?
— Хочет. Просто не может найти ничего подходящего.
— В Москве и не найти ничего подходящего? Маш, не смеши мои носки.
— Да, представь себе, — Маша стала заводиться, понимая, что Зоя права и в то же время, пыталась всеми силами выгородить Николая, — Вы все пытаетесь выставить его как лодыря. Это вовсе не так. Он может и хочет работать. Он ищет себя, пробует… — Маша запнулась, понимая, что ей действительно нечего сказать в оправдание. Да и зачем ей выгораживать его. Он действительно уже больше года нигде не работал, перебивался случайными заработками и даже не особенно помогал по дому. Она пыталась вспомнить, что он сделал, чтобы хоть чем-то помочь в воспитании дочерей, в ремонте, постепенно приходящий в упадок квартиры, и ничего не могла припомнить. Единственно, что могла вспомнить, закрыв глаза, это тоскливый взгляд мужа заглядывающего в холодильник и угрюмый вопрос:
— Как всегда, пожрать в доме нечего, — после чего он шлепал по полу в своих дырявых тапочках и почесывал грудь, поскольку предпочитал ходить по квартире по пояс голый.
— Маш, о чем грезишь? — вернула её к действительности Зоя.
— Так, ни о чем.
— Оно и видно. Нет, Маша, не понимаю я тебя. Хоть убей, не понимаю. Ты, как говорят в народе из одной в крайности, в другую. И в кого ты такая?
— В себя.
— Вот-вот, именно. Ладно, не мне тебя учить уму разуму.
— И не надо.
— А надо бы, честное слово.
— Возможно, Зой, знаю, что ты мне скажешь, только… Я сама должна во всем разобраться, понять и решить.
— Потому и молчу. Знаю, что говорить тебе что-либо бесполезно. И то что решишь сама, тоже знаю, потому и не переживаю за тебя. Точнее нет, переживать переживаю, потому что прежде чем что-то решить, много времени у тебя проходит… Всё молчу, а то если начну говорить, еще поссоримся.