Она почувствовала, как волна желания вдруг стала овладевать ей. С ней давно такого не было. С тех пор, как она последний раз лежала в постели с Анатолием, прошли почти два года и с тех пор, ни раза у неё не было близости с мужчиной. И вот это чувство снова вошло в неё и ей почему-то стало стыдно, она чувствовала, как покрылась румянцем, как горят её щеки, как струйкой стекает пот по спине и она в оцепенении продолжала стоять и смотреть на Василиса.
Он молча поднял глаза и посмотрел на неё и тихо произнес:
— Я люблю вас Маша и мне всё равно, что вы ответите мне сейчас, потому что…
— Если вы меня любите, то почему вам все равно, что я отвечу?
— Потому что вы не запретите мне продолжать вас любить.
Неожиданно он подошел к ней, нежно взял её руку в свои ладони и почти шепотом сказал:
— Прощайте Маша, — и поднял глаза. Их взгляды встретились, и в этот момент она прижалась к нему и, обвив руками шею, с нежностью и одновременно со всей страстью стала его целовать.
Роза своими шипами больно колола руку, но она не замечала этого. Ей было не до этого. Жар страсти возрастал в ней с каждой минутой, и она ничего не могла с собой поделать. Он обнимал её своими сильными мужскими руками и одновременно прижимал к себе. Словно боялся отпустить, боялся, что она вырвется от него, рассмеется и обернет все в шутку. И Маша чувствовала это, понимала и потому не сопротивлялась. Ей было приятно и хорошо.
Наконец он отпустил её, но продолжал держать за руку.
— Но вы так мне ничего не ответили?
Она улыбающимися от счастья глазами посмотрела в его карие глаза и ответила:
— Я согласно стать вашей женой, — и словно испугавшись этих слов, покраснела, и оробела.
Он прикоснулся губами к её руке, а она нежно провела рукой по его черным, как смоль волосам и прижалась к ним щекой.
Последующий месяц Маша помнит смутно. Всё было так быстротечно, скоропалительно и сумбурно, что порой она сама не понимала, что происходит, и что ждет её на следующий день.
Оформление загранпаспорта, повторный визит к Маше домой, и официальный разговор с её мамой об их намерении пожениться и возможности в скором времени уехать жить в Грецию. Потом неожиданный отзыв Василиса на два года на родину и решение в связи с этим оформить их брак на родине, увольнение с работы и так далее и тому подобное. Калейдоскоп событий, которые проскочили за столь короткий срок, был столь насыщен, что за всем этим, многое стерлось в памяти. Но главное, что осталось в ней за всей этой суматохой, было то, что все эти дни, Машу постоянно мучил вопрос, почему она так поступила? Почему, в последний момент, вопреки решению, которое она приняла, она в последний момент сама, не ведая того, поступила иначе и бросилась в объятья Василиса? Неужели любовь, которая всё это время дремавшая в ней к нему, проснулась и в последний момент, крикнула, — опомнись, что ты делаешь, посмотри, ведь он любит тебя, а ты его. Ты что, ослепла?