Василис представил ей своего отца. Он секунду посмотрел на Машу, словно оценивая выбор сына, потом приветливо улыбнулся и сказал:
— Добро пожаловать домой, — произнес он и совсем по-домашнему поцеловал невестку. Вторым оказался племянник Василиса, который жил с дедом и учился в школе, так как его родители работали за границей.
Все направились к выходу, где их ждала машина.
— А багаж? — спросила Маша Василиса.
— Не волнуйся, его без нас получат и привезут. Всё будет в порядке.
Прямо перед входом в здание аэропорта их ждал черный лимузин, в который все забрались, водитель, закрыл за всеми двери и тронулся с места. Ничего не понимающая Маша сидела и продолжала держать Василиса за руку, так как в присутствии свекра, ей не удобно было задавать вопросы.
Константинас, как звали отца Василиса, прекрасно говорил по-английски, и пока они ехали, рассказывал и показывал Маше в окно местные достопримечательности. Когда Машина въехала в Афины, он то и дело показывал ей на то или иное здание, но потом вдруг рассмеялся и произнес:
— Извините, вот что значит старость. Вы же сюда не в гости приехали, а домой, а я вам экскурсию устроил. Сами с мужем все посмотрите, и он лучше меня обо всем расскажет, не так ли?
— Отец, не буду спорить, мне не хотелось тебя прерывать.
— Скромничает, а вообще-то он у меня человек стеснительный и как это ему удалось вас на себе женить? — он снова засмеялся.
— Вот, Мари, двух сыновей вырастил, оба дипломатами стали, и оба разные, не пойму, почему так?
— Разве это плохо? — осмелилась, наконец, сказать Маша.
— Да нет. Это я так к слову.
Вскоре машина въехала в ворота небольшого дома и остановилась. Маша вышла. Её взору предстал чудесный двухэтажный дом, увитый виноградом. Во дворе стояла большая беседка, так же увитая цветами и какими-то неизвестными Маше вьющимися растениями. Прямо перед домом был разбит газон. В дверях стояли двое, судя по одежде, прислуга. Мужчина принял у Маши дубленку, а с пожилой женщиной, Василис сразу расцеловался. Она, как позже узнала Маша, работала в доме около двадцати лет и считалась почти родственницей. Василис обнял жену за плечи.
— Ну, вот мы и дома.
Она сделала нерешительный шаг и вдруг услышала позади себя голос отца Василиса.
— Ну, кто же так жену в дом приглашает.
И в этот момент она почувствовала, как Василис подхватил её на руки, и, переступив порог дома, осторожно опустил на пол.
— Вот это другое дело, — услышала она позади себя довольный голос свекра, — А то, проходи, эх молодежь, — и снова усмехнулся. Последние слова она скорее поняла по интонации, так как он произнес их по-гречески, но смысл, скорее всего, был такой.