- Надобно это бы обдумать.
Муж и жена обменялись нежными улыбками. А после того, как Михайла ушел, Марфа быстро набросала записочку Софье. Она не сомневалась, что у той на детей Ракоци уже есть свои планы. И не хотела ни сорвать их, ни перебежать сестре дорожку. Ни к чему ей такие кошмары...
Да и потом, у нее с Михайлой уже и мальчики есть, и девочки, как сестра скажет - полезный брачный ресурс. А у Илоны двое детей. Может, поделить их? Одного ребенка на Русь, второго им? Стерпится - слюбится, потом дети пойдут... политика в действии.
***
Дон Хуан был не просто в ярости.
Убил бы!
Зубами бы разорвал, загрыз заживо!
Марианна, стерва...
Это был еще один из самых приличных эпитетов, коими он награждал свою родственницу. Похитители ему вежливо объяснили, что раз уж он не согласен уехать куда-нибудь к чертовой матери, то...
Рисковать народными волнениями и убивать его мачеха не стала. Просто заплатила, чтобы его увезли, например, в колонии.
И везли.
То опаивая, то перегружая из сундука в сундук...
Благородный дон пробовал сопротивляться - его просто оглушили. Отказывался от еды - кормили насильно, через воронку. Грамотное похищение - оно тем и отличается от бездарного, что во втором случае можно сбежать. А в первом - лежи и не рыпайся.
При этом о его здоровье заботились, ему даже конечности массировали, чтобы те не затекли и одежду меняли, но...
Сууууука!
Впрочем, вой не вой, сделать дон Хуан не мог ничего. Так что до побережья его доставили совершенно невозбранно, погрузили на корабль - и поплыли. Ругайся не ругайся...
Трюм - место такое. Приковали за ногу цепью - и хоть озверей.
Дон Хуан и зверел, сколько мог. Но ему вежливо объяснили, что греха на душу ее велличество брать не хочет, а потому - жить будешь.
Но ты этому не обрадуешься.
Так что мужчина плыл и придумывал новые способы казни для мачехи. Очень мешало только одно - убить ее хотелось парой сотен разных способов, а на деле получится не больше одного.
Так что надо приложить фантазию.
***
- Ваше величество, мы настаиваем...
Людовик Четырнадцатый тяжко вздохнул. Вытер слезы.
- Оставьте меня, я в печали.
Папский легат сверкнул глазами.
- Если ничего не предпринять, турецкая зараза...
- да-да, мы обязательно... я должен прийти в себя. У меня умерла любимая женщина, почти жена, мать моих детей...
Легат проглотил едкие слова о черных мессах и о том, что если бы маркиза (ну очень своевременно) не умерла, королю пришлось бы ее казнить. И интересно, не его ли люди постарались?
Вслух он, конечно, такого не сказал - не идиот же. И принялся давить, как мог.