Рослый дагестанец с орлиным носом купился на не сложный боевой прием, он подался вперед, приготовившись отбить атаку встречным ударом. И как только он перенес тяжесть тела на выставленную вперед ногу, Дарган раскрутился юлой и уклонившись в бок, с разворота срубил ему голову. Его товарищ попятился к двери, в проеме которой возник короткий высверк, от него шея абрека, как подрубленная топором, наклонилась на одно плечо. Кто-то пнул разбойника в спину, заставив его, расширившего глаза от ужаса, упасть лицом вперед. Это был Захарка, он быстро оглядел комнату, но когда заметил, что отец загнал последнего бандита в узкий проход между стеной и спинкой кровати, опустил шашку вниз:
— Батяка, абреков поболе десятка, — крикнул он.
— Где ты был? — отбивая чеченскую саблю, оскалился на него сотник.
— Мамука послала в дальнюю комнату, где спальня сестер.
— Отсиживался там, гвардеец?
— В то окно никто не полез. Тебе помочь?
— Сам управлюсь…
Осознавая, что Софьюшка решила сберечь жизнь ученого сына, Дарган чертыхнулся в душе, затем с силой закрутил перед чеченцем знаменитый стальной круг. Прижав противника к стене, молниеносным движением полоснул его по низу живота, и, не обернувшись на сломавшуюся пополам фигуру, отошел на середину спальни:
— Беги к матери в горницу, она там с твоими сестрами, — устало добавил он.
— Понял, батяка.
Захарка исчез привидением. Покачавшись на одном месте, Дарган захватил пальцами широкий рукав рубашки, взялся смахивать слепивший глаза обильный пот, во всем теле ощущалось непривычное чувство усталости. Сестры по прежнему нигде не было видно, не подавала она и голоса. Казак решил, что как и Захарка, Маланья спряталась где-то в доме, настроился опереться о спинку кровати. Но в эту ночь об отдыхе можно было только мечтать. Не успел он управиться с заливавшей глазные яблоки едкой влагой и унять дрожь от возбуждения, как сзади послышался неясный шум. Сотник крутнулся волчком, стараясь рассмотреть проникших в спальню новых бандитов. Увидев крашенные бороды, подумал о том, что ученый сын с подсчетами напутал, чеченцы лезли в хату как тараканы на хлебные крошки — тучами. Засверкали турецкие сабли, загорелись выпученные от бешенства глаза, абреки затанцевали на месте, не зная, в каком направлении бежать дальше. В следующий момент со стороны улицы донесся залихватский посвист, перебиваемый стегающими звуками выстрелов. Стало ясно, что станичники успели собраться и окружить усадьбу со всех сторон. В голове пронеслась мысль о том, что теперь деваться разбойникам некуда, кроме как только в хату. Между тем, заметив сотника, бандиты бросились в тот угол, в котором на полу возвышалась похожая на тряпье куча, один из них подхватил ее на руки и прижал к груди. Дарган понял, что это была его сестра, но живая или мертвая, угадать было невозможно. Он дернулся в том направлении, на ходу заворачивая руку с шашкой за спину.