Главарь абреков завилял налитыми бешенством глазами, оскорбления казака хлестко ударили по его щекам, вспыхнувшим огнем ярости. Затем он процедил сквозь зубы:
— Я уже сказал, что с удовольствием сразился бы с тобой один на один, как повелевают законы наших гор, но у нас нет времени, — он нервно подергал усами. — Твоего брата мы переправили за Терек и начальная цена ему уже определена. Осталась очередь за тобой.
— Вы захватили его?.. — подался вперед Панкрат, его словно окатили ледяной водой, он вспомнил, что Петрашки нигде не оказалось. — Если это правда, то ты мой кровник до конца твоих дней. Говори, бешенный зверь, что ты решил сделать с братом?
— Твои дни, хорунжий, тоже сочтены. А малолетку мы продадим в рабы тому, кто больше за него заплатит русскими деньгами, — сверкнул стальными зрачками абрек. Он коротко приказал своим воинам. — Взять казака.
В одно мгновение Панкрат оценил обстановку вокруг, отбросив мысль о мести на потом, он рванул уздечку на себя и швырнул кабардинца на кинувшихся к нему разбойников. Боевой конь легко взметнулся над их папахами и опустился за спинами нападавших, позволив хозяину ударом шашки на лету срубить голову самому назойливому. Тело лошади распласталось над тропой в летящем галопе, унося от места засады всадника с перекошенным одновременно болью и праведным гневом лицом.
— Стреляй! — донесся до него заполошный вопль главаря. — Догнать гяура…
Но выстрелов не последовало, абреки не успели перезарядить свои старинные ружья с полками для пороха, а пистолетами купцы снабдили горцев пока не всех. Панкрат никогда не стегал нагайкой своего жеребца, сейчас же бока у лошади избороздились кровавыми полосами. Казалось, камышовые заросли не закончатся, коричневые махалки били по лицу не переставая, мешая рассмотреть что-то дальше взбунченной ветром гривы, они лупили наотмашь, осыпая черкеску со спиной скакуна твердыми крупинками семян. Наконец впереди засветился просвет, копыта кабардинца застучали по твердой земле, а Панкрат не прекращал стегать его по бокам, крутясь налево и направо. Он скрипел зубами не только от того, что как едва оперившийся малолетка, умудрился попасть в самый центр засады, устроенной абреками, но ненавидел себя и за то, что разрешил братьям поехать с ним на кордон нести службу. Нужно было, как советовала мамука, отправить их на учебу в университеты и больше никогда не допускать до казачьей службы с походами на правый, враждебный, берег Терека. Раньше так и было, студенты, как только заканчивались каникулы, под нажимом всей семьи подхватывали дорожные саквы с продуктами и укатывали постигать науки в свои столицы. Поначалу все складывалось именно так…