— Нашли, что искали? — бросил ему капитан коротко.
— Нет, господин капитан, не нашёл, — ответил тот задумчиво, — не нашёл, вот какая закавыка получается.
Ладонь ветерана медленно огладила бороду. Раз, другой. Потом сержант махнул рукой и они пошли дальше. До казарм было уже недалеко.
— Кстати, сержант, — вообще-то эта мысль обязана была стукнуть в капитанскую голову раньше. Гораздо раньше. Но этот чертов фогт на пару с не менее чертовым майстером дознавателем совсем сбили Якова с пути,
— Кстати, сержант. Если вы здесь — то кто у нас на хозяйстве остался?
— Да не волнуйтесь, герр капитан, все на хозяйстве в порядке. Ганс Флайберг там, у него не забалуешь.
— Ганс, говорите? А кто тогда в городе стрелял? — коротко бросил капитан. Сержант переменился в лице. Вдруг и сразу.
— А ведь правда ваша … — ноги ветерана собрались было куда-то бежать, но Яков жестом остановил его:
— Поздно, старина. Все, кто хотел, уже сбежали. Пойдёмте, посмотрим — остались ли у нас ещё подчинённые.
3-9
проблемы
Как на грех, когда спешишь — обязательно заблудишься. Свернёшь не туда, или дорогу перегородят пьяные в дымину возчики. Вот и Яков с сержантом дали изрядного крюка по узким улочкам. Спрашивать дорогу не стали, помня нехорошую привычку горожан посылать всяких опасных да подозрительных с виду чужаков в сторону любимой тёщи. Просто шли, от одного прогулка до другого, держа башню ратуши за спиной. Капитан старался не торопиться — все равно поздно, сержант шагал за ним, позади и почтительно. Горожане в тёмном и сером опасливо кланялись на капитанский золотой шарф, уступали дорогу, косились вслед. Яков не обращал на них внимания, шагал, внимательно смотрел по сторонам. Пьяных криков, стрельбы, женского визга и прочих верных примет имперской армии в городе не было. Даже странно. "Что это с моими?" — думал Яков, невольно ускоряя, а потом снова замедляя шаг. Из-под сапог летела липкая грязь. Грохотали несмазанными колёсами возы по мостовой. Где-то за углом зазывно кричал запоздавший разносчик.
Наконец вышли к просевшей от времени квадратной угловой башне. Дальше идти было проще: развалившаяся от времени стена, пролом, кусты, а за ними казармы. Ветер вертел на мельнице чёрные крылья, нёс сырость и холод с реки. Низкие берега укрыты белым снегом, широкая Эльба — льдом, синим, непрочным. И проплешина горелой чёрной земли под башней, у берега. Там, под стеной, деловито сновали тёмные, в закатных лучах, тени, стучали молотки. Мимо прогрохотал воз — недавний, с дровами.
"Подорожали", — некстати вспомнил капитан сержантскую фразу. Навстречу возу выбежал стражник, закричал, замахал руками сердито. Возчик ответил. Ветер налетел, унёс вдаль слова перебранки. От проплешины несло — сладковатым, чуть слышным запахом. Яков развернулся и пошёл прочь, казармы были уже близко.