Казалось, что вот-вот, и он сам переломает кадык этому маньяку! Но если он угадал с темой, попав в цель, то любимая спасена. Интуиция редко его обманывала, а сейчас надо было выиграть не так много, а главное хоть что-то узнать:
– Когда возможность этого пропала, мне становилось все хуже и хуже. Не знаю, что это, да и знать не хочу! Я много читал о воинах прошлого, и часто натыкался на одиночек, живших по-настоящему только в бою… – Сейчас все прочитанное ему очень пригодилось, а созданный, когда-то в мечтательном юношестве, психологический образ не только удачно воплощался, но и совпадал с настоящим «Темником», хотя не столько с настоящим, сколько существующем в сознании душевно больного, которому тот поклонялся и маниакально старался соответствовать.
Вертя в руке нож, Артем, с воодушевлении слушавший и удивляющийся насколько они оба совпадают, без всякого расчета с хрипотцой уставшего, но добившегося желаемого, человека, добавил:
– Эээтооо точно, остальные слабаки… И ты прав – еще из мифов и легенд древних народов понятно, вся история слагается из имен величайших бойцов, либо при жизни ставших богами, либо признанными такими после смерти. Их имена, повторяемые по сей день – вот, что продляет, до сих пор их, жизнь! Мы будем жить вечно! Но для этого нужно убивать, ты готов?…
– Кого и когда? Только учти, я не намерен разбрасываться по мелочам и это не должно быть легко и безопасно!…
– Гм…
– И еще, мне многое не понятно: оружие, деньги, необходимая техника, информация – все это будем добывать сами? И я не желаю никому подчиняться – Я бог!..
– Все будет…, ага, но подчиняться придется, мы хоть и боги, но есть и выше нас…
…
Медсестра, выходившая раненного Павла, обнаружила на своем столе бумажный конверт. Развернув, нашла в нем несколько набросков, в том числе и себя, письмо с благодарностью, в несколько строк, заканчивающееся просьбой передать рисунки той самой медсестре, которая на них изображена…
…
Татьяна, вытирая очередную нескончаемую слезу, все спрашивала себя: почему Господь снова распорядился так, не позволив им хотя бы поговорить. Она держалась целый день, пока не вернулась домой, в старую, уютную квартиру, в старом большом доме на проспекте Буденного, оставшуюся от отца – там он родился и вырос.
Элеонора Алексеевна готовила блины и ощущала, какую-то тяжесть переживаний, охвативших внучку. Та, прядя с работы, непонятно зачем ей нужной, ведь денег хватало и даже оставалось, в грустной задумчивости, обняла, поцеловала бабушку и заперлась в ванной. Не желая мешать, старушка занялась блинами, зная, как её девочка любит полакомиться, обмакивая их в сгущенное молоко или заворачивая в них красную рыбку.