Понимая, что подобные бумаги наверняка заинтересуют, кого-то и вполне возможно уже заинтересовали, Весна решила воспользоваться подарком последнего кавалера. Она всегда так делала, как только появилось это чудо техники, и любые бумаги перекочевывали на ее флешь – карту, что занимало меньше места, а за одно, и давало гарантию сохранности…
«Седой» не желал зла никому из находящихся в этой машине, и прекрасно понимал, что гарантией этого может стать только овладение этим свертком…
Машина остановилась у знакомого дома на проспекте Будённого. Пожилая женщина и девушка вышли, а чуть позже и хозяйка машины. Другого шанса могло и не представиться. Немного подождав, байкер, подъехал к одиноко стоящей иномарке, мельком посмотрел в глубину салона, и улыбнувшись, нажал кнопочку, чего-то лежащего в кармане. Сигнализация, издав звук, приняла сигнал, двери открылись, и пакет благополучно исчез из автомобиля.
Оставив напарника наблюдать за дальнейшим, Виктор отправился в свою «берлогу» изучать добычу. Но вот не задача – в пяти минутах езды от дома, получил сообщение о произведенном неизвестными покушения на жизнь главы собственной безопасности Москвы и Московской области МВД России – Силуянова Мартына Силыча…
Мартын приходил в себя постепенно, ему казалось, что в спокойное состояние, полностью удовлетворяющее его, из вне, пытается навязаться нечто неприятное, болезненное, отталкивающее. Он упирался, не желая даже задумываться, что с ним, такого вопроса не стояла, вакуум и тишина, обнимающие и убаюкивающие, полностью устраивали. Состояние это казалось вечностью – вечностью до и после, с уверенностью, что так всегда и было.
Силуянов, с упёртостью ребенка, не желал даже задуматься, кто и почему старательно выдергивает его из этого рая. Пробивающийся свет пугал, какие-то звуки напрягали, а тяжесть, доселе, не известная, начинала давить со всех сторон. Постепенно он начинал ощущать свое тело, одновременно приходили и страх, и боль, и ужас.
Пытаясь открыть глаза, полковник, а этого он еще не вспомнил, уже отдавая себе отчет о боязни, силился понять, из-за чего и за кого он боится. Постепенно пришло осознание предшествующего, но как не вовремя забытое слово, это событие своим ужасным естеством крутилось в сознании, и никак не вспоминалось полностью! Точнее сказать не принимало ясные очертания.
Очень медленно яркий свет преобразовывался в блеклые сумерки, отсутствие чего бы то ни было, прояснялось не определенным рельефом. Он смирился с неизбежностью потери такой мягкой, нежной тишины и спокойствия, и теперь, в бешеной концентрации старался сориентироваться, цепляясь за любую, медленно появляющуюся, подсказку.