Да и ни это…, все не то! Все не то! Я видел, как Тема смотрел на нее. Почему?! Что у него за подозрения? Единственная мысль – это его восприятие любого человека, от которого есть зависимость, как возможной проблемы в будущем, и это-то, как раз, понятно. Но почему на эту тему не поговорить?! Этот гаденыш все привык решать кардинально!
От куда у меня такая уверенность, что я со всем справлюсь? Я ведь еще совсем ребенок, я не глубоко вижу, даже когда вглядываюсь, что делать, когда нет опыта? Именно поэтому я так им нужен? У меня нет ничего своего, а из имеющегося – даже жизнь забрали! Они, кажется, просчитались, предполагая, что я буду рад такому повороту… Хотя, я ведь совсем еще не понимаю, что мне предстоит делать, каков род занятий, где будут границы дозволенного.
Какой-то бред! Как я ей, хоть что-то объясню? Хотя бы, почему не подошел в госпитале, ведь ей наверняка передали мои рисунки!..
Не нравится мне молчание, перенапряжение и нервозность «Темника»! Еще немного и я заражусь этим, тогда держись – колбасу из него сделаю!»…
Смешного было мало, и Артем прекрасно понимал сложность создавшегося положения. Больше всего его бесила, именно так, возникающая на ровном месте проблематичность, при том, что они с Пашей совсем не участвовали в ее нагнетании. Он сам не понимал, причины спешности, с которой им было предписано вернуться в столицу. Ему прозрачно намекнули, что судьба его на грани прерывания, причины не объяснили, а значит, придется удалять все по очереди «гнойные нарывы» – именно так, как он привык.
Он вел здоровенный автомобиль, получая, от его мощи и своего слияния с ним, удовольствие, но все быстро пропадало, когда идеи, одна хуже другой, распиливали его наркотический мозг на мелкие кусочки. Чтобы быть счастливым, достаточно иметь дозу, и он давно подумывал о последней, которая принесет ему «золотую смерть». Он может уйти из жизни, как ему казалось, красиво. «Передоз», и он в кайфе, совсем не заметно, улетит в облака вечного счастья, где нет ни грусти, ни печали, ни нужды!
Что-то останавливало его, как и в игре со «спусковым крючком». Что это было, он уже понял – что-то приятное и теплое, в самое неподходящее время, а может наоборот, самый, что ни наесть, своевременный момент, и посещало его. Происходящее в его голове, было не понятно ему самому. Давно плюнув на любые попытки разобрать, хоть что-то в мучающих помыслах, часто, даже не оформляющихся в мысли, он все чаще и чаще предпочитал героин, как ему казалось, способный подтолкнуть его мозг к упорядочиванию текущих процессов.