«Эдович», как называли его сослуживцы и близкие люди, подходил к своей профессии, не столько педантично, сколько творчески и с большой долей фантазии. Природа снабдила его великолепными вниманием, памятью и аналитическим умом, чем он пользовался весьма удачно, но лишь на ниве криминалистики. Все остальные сферы человеческой деятельности имели для него тристепенное значение, где отдельным маяком выступала его незабвенная супруга и друг, Степанида – выдающийся колос сплава красоты, монументальности (рост ее достигал двух метров, пяти сантиметров, при 170 «Эдовича») и прямолинейности. Удивительная женщина не умела врать, до безумия была влюблена в своего «Рончика», а обладая силой богатырскою, проницательностью провидца и умом светлым, сметала всех возможных претенденток, еще до того, как они могли об этом задуматься…
Майор Львов, по обыкновению своего подхода к профессиональным обязанностям, начинал работу с тщательного осмотра места преступления. Особенности, на которые обращали внимание другие эксперты, были для него, не более чем, вспомогательным фактором. Место преступления, по его глубокому убеждению, не зря называлось именно «местом», где что-то произошло.
«Ароныч», стоял, поглощая сигарету за сигаретой, уделяя внимание каждому сантиметру этого «места», пытаясь представить возможную роль Верхояйцева в случившемся. Обычно через тридцать минут, в его, почти гениальной голове, возникали несколько версий возможных развитий событий. Все они имели обязательно точки соприкосновения с окружающей средой, указывая на которые он, находя, что-либо на них: отпечатки, сколы, анатомические следы и так далее, выбирал заранее проигранную версию, и что странно, никогда не ошибался:
– Силыч, ну вот глянь-ка… Яйцеголовенький наш, росту был какого? Плюс эти… Ого!.. Каблучшца, считай почти под метр девяносто! Слабак, то ли моя Степанидушка!.. мрмрмр… эххх…
– «Эдыч» не увлекайся…, в принципе к чему клонишь, понятно…
– Мне не понятно, а тебе понятно! Я не к тому, что дырка от выстрела в деревянной, прошу заметить, двери, на уровне не выше 170, а к тому, что лужица эта не могла образоваться вместо лица, из-за неровности образовавшихся сегментов и остатков этой, наглой когда-то, рожицы.
– То есть?
– Да то и есть, что срезали эту морду до основания, перемололи снятое, и аккуратно положили на прежнее место, разровняв…
– Эдик, ты чего бредишь что ли?!… Мня, мня, мня… – или это не он? Ты это хочешь сказать.
– Да ты сам-то посмотри, хоть чего-то узнаешь?
– Да от куда ж? Я же его в таком виде… хе-хе, и представить не мог!… – Мартын представлял из себя человека действия, прошел на кухню, взял ложку и вызвав всеобщее возмущение, погрузил его в забулькавший фарш, оказавшийся вместо лица.