Седые волосы, крепкая, сбитая фигура, и всего раз, полоснувший внимательный, прожигающий насквозь, взгляд, странно расположенных глаз…, а может быть, так показалось?
Мартын думал не о нем, а о сказанном Львовым – разные всякие крепыши его не очень волновали.
Уже уходя, после розданных подчиненным указаний – нужно было посетить еще одно место преступления. Он заметил странный брелок, который незнакомец, держа в ладони свободной руки, потирая большим пальцем. Ничего особенного: виднелся всадник, похожий на Георгия Победоносца в кругу написанного текста, а с другой стороны блеснувший мальтийский крест.
Что-то мелькнуло в памяти из прошлого и, почему-то, напомнило «Солдата». Да, да – именно «Солдата» в дни, сразу после его самой сильной трагедии жизни. Давно это было. Что-то зацепило…
Наблюдая за странным поведением этих людей, а точнее за происходящим в их душах в эти моменты, я силился понять, почему их волнует и интересует не важное или существенное, а лишь то, что может повлиять на состояние плотского естества. Конечно, нахождение мое в этом мире духов, ставит меня на вершину, с которой все происходящее открывается не извращенным и не измененным сознанием.
Душа упокоившегося еще витала в сопровождении Ангела недалеко от уже, издававшего вонь, тела, изуродованного изнутри страстями, а снаружи убийцами. Совсем рядом, воплощения своей власти ждали падшие духи, ощущалось их победное рвение, поддержанное уверенностью земной страстностью падшей души.
Она же, пребывала в полном смятении, только привыкая к новому миру, совершенно не подозревая, что он только мимолетный тамбур на подходе к вечности. Совсем немного ей здесь находиться. Буквально, только что, рассталась она с плотью, но ей уже овладела омерзение к этому своему пристанищу, к этой тюрьме, к этому насильнику, желания которого привели ее к сегодняшнему состоянию предчувствия вечной погибели.
Не будь они соединены, не было бы страха и трепета, в котором совсем нет переживаний, оставшихся там, среди океана и буйства непотребностей и суеты, там, где временное властвует нам вечным – грязное над чистым, темное над светлым.
Душа металась, ища защиты у Ангела, которого, наконец-то, узрела и, конечно, поверила, или точнее вспомнила, о его существовании. Осознав это, она моментально пронзилась страхом Божиим – теперь очевидным!
Чтобы, как-то уйти от страшного нависшего, она пожелала пройти всю свою жизнь, пытаясь, хотя бы в чем-то, собрать свои заслуги, но чем дольше и полнее изучались отрезки её бытия, тем больше мертвела частица духа, воплощавшая надежду на спасение.