— Мой ребенок, он или она не заслуживает клеймо позора своей матери, — ему больно, ей больно.
Пронзительный крик орла и ругань сеньоры Лучио заставляют их отстраниться друг от друга.
— Проклятая птица, тебе место в курятнике! — ругала орла женщина.
Птица верна своему хозяину, спикировав, она атаковала компаньонку Велии и предупредила об угрозе его. Старая карга не должна знать, что между ними не просто разговоры и отнюдь не невинная дружба. И внушить ей не получалось, она постоянно пила проклятый чай с отваром вербены… Правильно ей полезно, нервы, говорят, успокаивает.
Девушка рассмеялась, орел продолжал кружить как коршун над своей добычей, Велия тоже недолюбливала эту женщину, но дядя, что навязал ей супруга, приставил ее к сеньоре Сальваторе и избавиться от компаньонки она не могла.
— Привет, моя радость, — она протянула руку и черный ворон сел на нее, приветственно склонив голову и каркнув от счастья, что про него не забыли.
— Я дарю его вам, милая Велия, — улыбнулся ей Эдмунд.
— Эдмунд… — опешила она.
— Конечно, не очень романтично с моей стороны дарить такую мрачную птицу, но вы ему нравитесь и он к вам не равнодушен, я просто хочу, чтобы вы меня не забывали.
— Я никогда вас не забуду, Эдмунд, — улыбнулась она и легонько погладила птицу по голове, ворон аж распушил перья от гордости. — И спасибо, — улыбнулась она.
— Господин эксцентричность и любитель птиц, уберите своего коршуна! — скорей не просьба, а приказ сеньоры Лучио.
— Белоголо́вый орла́н, сеньора, птица благородная и не как не коршун, — вытянул руку Эдмунд и орел сел на нее, разрывая мощными когтями ткань сюртука. Птица высокомерно посмотрела на старую каргу и поудобней устроилась.
— Позер, — фыркнула женщина и увела Велию, по дороге возмущаясь ворону, грозясь лишить птицу перьев и поджарить на костре.
Наше время. Особняк Сальваторе.
Эдмунд откупорил бутылку виски, сердце все больше кровоточило и ныло от боли прошлого. Не утруждая себя стаканом, он прямо из горла отпил янтарной жидкости. Обжигает и помогает, справиться с болью и воспоминаниями. Почему память так услужливо подкидывает ему фрагменты прошлого? Почему он не может забыть?
Атлантика. 1840 год.
Три недели. Они пережили шторм и потеряли пару членов команды, без Эдмунда тут не обошлось, должен же он питаться. Поцелуи, что он срывал украдкой, в тайне от всех, нежные слова, перешептывания и записки, что верные птички разносили хозяевам.
— Он толкнулся! — с улыбкой положила руку на живот Велия.
Эдмунд положил свою сверху, в такие моменты он тоже радовался как ребенок. За всем этим путешествием он совсем выкинул из головы Лессу, практически забыл кто он и что эти дети не его. Он все молчит и не говорит, что их двое. Двое малышей, что наверняка будут похожи на свою маму, он почему-то уверен, что красоту они получат от нее.