— Пора!
Перед отъездом предусмотрительная Кристина снабдила его огрызком свечи, заявив, что настоящие чудеса просто не могут происходить при свете электрической лампочки. Только здесь, на берегу моря, темной июльской ночью, Артем понял, насколько она права. Резкий свет фонаря мог мгновенно разрушить волшебную, сказочную атмосферу, окружавшую его. Выбрав ровную каменную площадку, он прилепил к уступу скалы свечу, чиркнул спичкой — трепетный огонек позолотил его руки и шершавую поверхность камня. Артем бережно вынул из кармана миниатюру, положил ее возле свечи:
— Сейчас я освобожу тебя, Кемма. Потерпи еще чуть-чуть.
Ему показалось, что алые губы облаченной в золотое платье египтянки шевельнулись, в их уголках заиграла легкая улыбка. Впрочем, самые обычные портреты и фотографии меняют свое выражение в зависимости от чувств и настроения того, кто их рассматривает.
Горевший очень ровно огонек свечи неожиданно затрепетал, едва не погас, хотя Артем не ощущал дуновения ветра. Зато почувствовал тяжелый, недобрый взгляд, упершийся в его затылок. За спиной юноши лениво плескались морские волны, там не могло быть людей, но все же кто-то следил за его действиями.
— Кто здесь? — он резко обернулся и на один только миг засек промелькнувшую рядом черную тень. — Выходите, я вас видел.
Это было просто глупо — кричать во мрак, обращаясь непонятно к кому, зная, что поблизости нет ни одной живой души. Артем устыдился собственного страха, перевел взгляд на эмалевую миниатюру и иначе, совсем не так, как прежде, увидел Кемму. Жестокая, своевольная девушка с ненавистью смотрела на мир, ее губы кривила демоническая, сулившая страшные беды усмешка. «Что я делаю? Эта ведьма обрекла меня на муки, желала мне зла, а я хочу отпустить ее на свободу? Кемма заслужила заточение и достойна смерти, а не свободы…»
Тысячи раскаленных иголочек впились в кожу Артема, темноту июльской ночи сменило сияние раскаленного добела солнца, огромная изуродованная фигура заслонила горизонт:
— Убей ее, Хиан! Уничтожь портрет, и она погибнет!
Громовые раскаты нечеловеческого голоса стихли внезапно, перед глазами вновь возникла картина реального мира. До полуночи осталось всего три минуты. Когда стрелки часов сольются в одну, Артем должен совершить простенький ритуал, освобождавший Кемму, но он уже начал сомневаться, стоило ли ему делать это.
— Возьми камень и разбей миниатюру, — прозвучало над самым ухом Артема. — Разбей! Преврати в горстку осколков.
— Но я не хочу этого, — ответил юноша тому, кто прятался в пустоте. — Я люблю Кемму.