На севере вулканы выбрасывали в небо расплавленный огонь. Лава горела зловещим темно-красным цветом, а пепел лился сверху как дождь. Остывая, он занимал обширные площади, вокруг которых все было иссушено до предела. На такой старой планете, как Волк-IV, время вулканов должно было миновать столетиями раньше, но северная часть единственного континента курилась цепью кратеров, словно сигнальными огнями.
Штормы выворачивали наизнанку океанские просторы; среди гороподобных пенящихся волн вели нескончаемую битву за жизнь огромные твари. Точно определить их размеры с такого расстояния было трудно, даже сравнивая с высотой волн, но тяжеловесная грация движений указывала на чудовищную величину. Хантер боялся подумать, какой вес у них окажется на суше. Ясно, что в будущем путешествовать придется по земле и по воздуху, в море не продержится ни одно судно. Некоторые из этих созданий, рвущих друг друга на части, казалось, не уступают по размерам «Опустошению».
В середине континента теснились обширные лесные массивы — заметные скопления грязно-желтой растительности. Зонды не показывали деталей, но деревья всегда считались для колонистов доброй приметой. С деревом можно много чего сделать. Хантер первый раз улыбнулся, а запись пошла дальше, показывая огромные равнины на юге. Даже теперь капитан не позволил себе радоваться. Первое правило Адских групп: ничему не верить. В чуждом мире все может оказаться совсем не таким, каким видится. Допустим, издали она кажется обычной, заурядной травой, хотя и несколько отвратного цвета. Но на Скарабее такая высокая трава оказалась плотоядной. А на Локи травяной сок разъедал все, как концентрированная кислота, к тому же трава разрасталась по ночам со скоростью чумной эпидемии. На новой планете все нужно воспринимать как потенциальную опасность, пока исчерпывающими опытами не будет доказано обратное.
Когда включился новый зонд, картинка сменилась, и у Хантера замерло сердце. Он нажал на кнопку стоп-кадра, фиксируя эпизод, и сглотнул вдруг пересохшим горлом.
— Разведчица, — наконец сказал он через вживленный компьютер, — включитесь в седьмой зонд Мне попалось что-то интересное.
Экран показывал здания из камня, стекла и блестящего металла. Над асимметричными строениями поднимались зубчатые башенки. В окнах внушительных каменных монолитов отражались непонятные блики. Жемчужной полупрозрачностью светились невысокие купола. А в самом центре тянулся ввысь небоскреб, увенчанный шпилем из сияющей меди. И повсюду, легко зависая между тяжелыми формами и сооружениями, пенились пешеходные дорожки.