По всему дирижаблю завыли сирены. Огромные прожекторы развернулись, рыская по черным водам в поисках врага, и быстро его нашли. Громадный вытянутый холм рос над волнами, из него выступал спинной плавник, а на самой спине крупными бородавками вспухали полукруглые орудийные башни. Шквал бирюзового света обрушился на эскадру, и корабли начали погибать один за другим.
– Ответный огонь! – командовал Ворчи бортовым батареям.
– Заряжайте MZHM.
– Мой тан?
– Пусть море горит серебряным огнем! Заряжайте главный калибр! Уничтожьте врага!
– Слушаюсь!
Главным калибром дирижабля были два «Сотрясателя» во фронтовой части «сигары». Калибр четыреста миллиметров, модифицированные снаряды с алхимической начинкой, один залп – и даже самые прочные крепости обзаводятся дырами в панцире. Пока же они заряжались, работал основой калибр – пятьдесят четыре орудия, попеременно изрыгавшие пламя.
Внизу погибала эскадра, которой командовала моя жена. Многие корабли разворачивали свои пушки и пытались отвечать, но их нестройный, неприцельный огонь не причинял «Архану» никакого вреда, они били по воде, а если и попадали, то безуспешно: броня была крепка и располагалась под крайне рациональными углами наклона. Чудесный подводный корабль походил на исполинскую косатку.
Безответное избиение закончилось, когда вместо дождя с небес пролился град снарядов с последним проклятием Гвидо Мозенхайма этому миру. И море загорелось серебряным огнем.
– Приготовиться к ответному удару! Защитных полей не поднимать! Продолжать огонь! – командовал Ворчи.
Но эта команда была отдана зря: «Архан» не стал вступать в дуэль – получив повреждения, он просто погрузился под воду. Акция террористов была завершена, от международной эскадры осталась едва ли треть.
– Снижаемся, – прохрипел я, – найдите кель-талешскую группировку, мне нужен «Танцующий».
– Хозяин, у вас кровь.
Оказалось, что покалеченная демоном рука истекала кровью, пальцы сжались в кулак, мускулы так напряглись, что открылись раны.
– Не обращай внимания на ерунду. Снижаемся, капитан! И заставьте метеорологов успокоить этот проклятый ливень! Мне нужен штиль! Штиль и ясное небо! Немедля! Иначе я сброшу их всех за борт, а семьи отправлю в Настронг! Будут добывать серу до конца своих жизней!
Мне казалось, что я умер. Внутри оборвалась очень важная нить, и там, где дотоле было живое, воцарилась холодная пустота. Тряслись руки, клацали зубы и обезумевшей птицей колотилось о реберную клетку сердце. Темнота ела меня живьем, хотелось носиться по палубам и кричать, чтобы эта проклятая скорлупка рухнула уже наконец в море! Мне нужно было вниз… мне нужно было к Бели!