Внезапно что-то произошло, речь Томаза прервалась, и его укрытое слоями одеял тело осветилось внутренним сиянием. На глазах тысяч адептов калека воспарил над балконом, свет поглотил очертания его плоти, а через миг все прекратилось, и на балкон снизошла высоченная фигура, преисполненная невиданной стати. Ореол свечения не исчезал, глаза пылали, за спиной угадывались эфемерные крылья, а над белыми кудрями пылал нимб.
Божественный колосс поднял над головой руки, и с пальцев лучами полились потоки синего пламени. Его рот еще некоторое время открывался, и в самом конце произошла трансформация – тэнкрис обернулся в некое авиакоподобное существо с огромным телом, укрытым сверкающими стальными перьями, тремя парами величественных крыл и когтями-серпами на руках и ногах. Исторгнув из длинного прямого клюва пучок извивающихся молний, монстр взмыл над городом.
– Кажется, он заметил наш стимвинг, – предположил Конрад.
Спустя миг Томаз эл’Мор со скоростью артиллерийского снаряда приблизился к объективу синематеха, и все исчезло.
– Трансляция прервана, – констатировал очевидное один из чародеев, – судя по всему, стимвинг уничтожен, мой тан.
– Жаль пилотов, – ответил я, – но в то же время даже самые смелые мои мечты не обещали такого представления! Знаешь, что будет дальше? – Я посмотрел на узника. – Дальше толпа мракобесов, узревших «настоящее чудо», забыв о страхе смерти и веруя в свою богоизбранность, ринется из Сиреневого Сада сюда, в Нобилитэ. По дороге к ним присоединится масса совершенно постороннего народу, в основном беднота и преступники. На волне бунта эта публика будет крушить и грабить город, насиловать женщин, обворовывать дома, вылавливать состоятельных иностранцев. Истинно же верующие тем временем возьмут штурмом казармы столичного гарнизона и арсенал в Агерре, а вооружившись, явятся под стены дворца и потребуют голову короля Солермо, ибо святой посланник Силаны рек: «Король – слуга ложных богов, он проклят и должен умереть».
Дышалось ему тяжело, силы продолжали уходить по капле. Наконец пленник ответил:
– Все это уже не имеет значения.
– Ну разумеется, – согласился я. – Для тебя это изначально не имело значения, ты же смертник.
Распалив Голос, я впился в его эмоциональный фон и стал коверкать устоявшиеся связи. Тэнкрисы поддавались воздействию тяжелее, чем низкорожденные, сказывалась природная выносливость и целеустремленность. Пришлось потратить некоторое время, прежде чем сильная, преисполненная решимости личность достаточно размякла и подчинилась навязанным эмоциям.