Куда же девалась вся эта масса крестьянских податей? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно сказать несколько слов о той непомерной роскоши и удивительном мотовстве, какие распространились между польскими панами конца XVI и начала XVII столетия. Боплан на этот счет говорит: «Повседневный обед польского пана стоит больше, чем званый во Франции»[910]. Поляк Добровольский по этому поводу замечает: «В прежние времена короли хаживали в бараньих тулупах, а теперь кучер покрывает себе тулуп красной материей, хочет отличиться от простого народа: чтоб не заметили в нем овчины. Прежде, бывало, шляхтич ездил простым возом, редко когда в колебке на цепях, а теперь катит шестернею в коче, обитом шелковой тканью с серебряными украшениями. Прежде, бывало, пили доброе домашнее пиво, а теперь не то что погреба – и конюшни пропахли венгерским. Прежде, бывало, четырехлетнего венгерского бочка в сто гарнцев стоила десять злотых, а теперь за бочку в шестьдесят гарнцев платят по 150, по 200, по 400 злотых и дороже того. Все деньги идут на заморские вина, на сахарные сласти, на пирожные и паштеты, а на выкуп пленных и на охранение отечества у нас денег нет. От сенатора до ремесленника, все пропивают свое состояние; потом входят в неоплатные долги. Никто не хочет жить трудом, всяк норовит захватить чужое; легко достается оно, легко и спускается; всяк только о том и думает, чтобы поразмашистее покутить; заработки убогих людей, содранные с их слезами, иногда со шкурою, истребляют они, как гарпия или саранча: одна особа в один день съедает столько, сколько множество бедняков зарабатывают в долгое время, все идет в дырявый мешок – брюхо. Смеются над поляками, что у них пух, верно, имеет такое свойство, что на нем могут спать спокойно (не мучаясь совестью)»[911].
Вот несколько примеров могущества, богатства и роскоши польских панов. Известный ученому миру князь Константин Иванович Острожский владел 80 городами, стольким же числом местечек и 2760 селами. Он настолько был богат, что его дворецкий, за то только, что два раза в год стоял перед князем, получал 70 тысяч злотых в год. Князь прославил себя на ратном поле, давал роскошные пиры, сыпал деньгами как половою и изукрасил великолепными и обширными постройками свой город Острог. И при всем том в год смерти князя (1620) у него оказалось в наличности 600 000 червонцев, 400 000 битых талеров, на 29 миллионов злотых разной монеты и 30 бочек ломаного серебра; сверх того 50 цугов, 700 верховых лошадей, 4000 кобылиц и бесчисленное множество рогатого и мелкого скота. Исчисленное богатство увеличилось в тысячу раз, когда, по смерти бездетного князя Януша Острожского, его майорат наследовал родственный ему князь, Владислав Доминик, человек и без того чрезвычайно богатый. Почти таким же богатством обладали князья Рожинские, Замойские, Любомирские, Даниловичи, Конецпольские, Потоцкие, Калиновские и Вишневецкие. Конецпольские, например, захватили в свои руки столько вотчинных имений, что, путешествуя из своего гнезда, Старого Конецполя, в Новое, построенное на Прибугской Украине, они, от одного конца государства и до другого, на каждый ночлег располагались под собственным кровом. Конецпольские на одних «татарских шляхах» владели 170 городами и 740 селами. Обширнейшие владения занимали и князья Потоцкие. Потоцким принадлежали Нежинское староство, на восточной стороне Днепра, Кременчуг и Поток. А все Поднестрие так густо было заселено крестьянами Потоцких, что надднестровскую шляхту называли в Польше хлеборобцами Потоцких. Князья Калиновские владели необозримыми пространствами земли в Подолии, множеством имений вокруг Чернигова и значительной частью Новгород-Северской области