– Хозяин, возьми за неудобства, – я положил на барную стойку золотой. Кстати последний. Что–то я подрастратился.
– Ну что вы, господин глаэр! Какое неудобство. Спасибо за ваши песни, – любезно отозвался бармен.
– Сдачи не нужно, – предупредил я эльфа, пытающегося достать из кармана мешочек с деньгами.
– Спасибо, великодушно, – учтиво поклонился хозяин бара, – всегда к вашим услугам.
– Всё было очень вкусно. Извини, что так вышло, – сделал я жест рукой в сторону испорченного пирога. Всё же люди, то есть эльфы, старались….
– Всегда рады видеть вас у нас в гостях, – ещё раз кивнул эльф.
Повернувшись, я направился к выходу. Тивунель не отрываясь смотрела на меня. Видимо ей не говорили, что так смотреть на мужчин неприлично, и может быть расценено как приглашение. А может на это и рассчитывала. Не скажу, что от неё шло желание познакомиться со мной поближе. Была заинтересованность. В высшей степени. И оценка, что–то похожее – «Ну–ну, посмотрим что ты за гусь такой!»
Когда проходил мимо седовласого воина, тот поднял руку согнутую в локте, со сжатым кулаком, типа «Но пасаран». Я остановился.
– Ты парень того… не переживай. Найдёшь себе правильную женщину, – воин провёл ладонью по подбородку, – ровню себе…
Я непроизвольно потёр свой подбородок. Ах вот он о чём. Вот тебе и фотоэпиляция волосяного покрова лица. Мелкая шкурка уже есть! Получается, Тивунель не оскорбила меня, а назвала вещи своими именами. С её точки зрения.
– Я смотрю, тут есть правильные женщины, – кивнул я в сторону, пялящейся на меня Тивунель.
Воин чуть наклонился, чтобы увидеть на кого я киваю.
– Не-е паря. Это поменять шиш на кукиш. Не гонись за высокородными. Они от долгой жизни, да безделья, потихоньку с ума сходят. У них на каждый день по мужу. Под настроение…Поверь старому воину, замучают своими капризами. Ты того… ищи ровню, – воин направил костяшки кулака ко мне. Я легонько стукнул кулаком по ним:
– Спасибо, отец, на добром слове. Я услышал.
– Ровных дорог тебе, глаэр.
– Ровных дорог, отец, – попрощался я и вышел из трактира.
На улице уже стемнело. Время? «21–21» – пробежало перед глазами. Показательно. Всегда верил, что если видишь одинаковые цифры на часах, это к удаче. Вдохнул ночную свежесть полной грудью. Пахло дождём. Красотень!
Анариэль стоял слева, около пустой коновязи, опершись на неё и глядя в небо. Спустившись по ступеням, подошёл к ней. Девушка никак не среагировала, продолжая рассматривать чёрное небо, по которому плыли причудливые, тяжёлые облака.
– Хорошо. Тихо, – проговорил я, встав рядом и опершись руками о перекладину коновязи, продекламировал: