– Он просит подождать, говорит, что сейчас будет вода.
Люди с недоумением уставились на лигурийца. А он, попросив пустую фляжку, начал всматриваться в траву, мимо которой быстро проплывали тридии, и вдруг захватил целый пучок и вырвал его. В руке у него остались несколько широких мясистых листьев, которых он положил на поверхность тридии. Затем взял один лист и ножом аккуратно срезал всю его верхнюю поверхность. Ее выбросил в болото, а нижнюю поверхность свернул кульком, вставил его острием во флягу, затем свернутой ковшиком ладонью зачерпнул болотной черной воды и начал заливать в кулек. Когда фляга наполнилась, он передал ее находящемуся рядом скандинаву. Тот вылил часть полученной воды себе на ладонь, понюхал ее, затем обмакнул палец, попробовал каплю на язык и… присосался к фляжке, пока не выпил все до дна. Вскоре каждый, свернув в кулек чудодейственную траву, уже обеспечивал себя прохладной и чистой водой.
– Эту траву у нас называют аквинией, рассказывал тем временем лигуриец, – если посмотреть на свет срезанную нижнюю поверхность ее, можно увидеть множество мелких дырочек. Они пропускают только воду, задерживая все остальное. Болото дает нам все – кров, пищу, одежду. Мы родились в болотах и уйдем в них. Болота – наша родина. Надо только знать, как пользоваться и чем пользоваться. Из поколения в поколение передаются у нас эти знания. Вы сами могли убедиться в этом на примере комаров. Спросите любого лигурийца, не мешают ли ему комары, он сначала даже не поймет, о чем речь. А вот вы от тех же комаров, похоже, немало натерпелись.
28.
День тянулся медленно. Ничто не нарушало размеренное равномерное движение тридий.
Как ни хотелось ускорить его, приходилось терпеливо ждать. Легче всех ожидание переносил скандинав. Он не ругался, не клял средство передвижения за его медлительность. Спокойно сидел на спине существа, ожидая конца пути.
Хуже всех дорогу переносил Орагур. Будучи деятельным и энергичным по натуре, к тому же следя за состоянием раненой девушки, видя постепенное ухудшение его, он то начинал бегать по маленькой площадке, то изрыгал проклятья, готовый броситься в болото и подталкивать медлительное существо.
Солнце стояло еще высоко, когда вдалеке показались какие-то сооружения, возвышающиеся над поверхностью болотной воды.
– Плавающие дома, – перевел Пирт слова Аватураны, показывающего на них.
Плавающие дома представляли собой одноэтажные сооружения, к каркасу которых крепились сплетенные из травы стены. Сооружения довольно большие, десятка три локтей в длину и столько же в ширину. Перед каждым сооружением была также сплетенная площадка вполовину меньшей площади. На площадке ближайшего дома стояли три невысоких вооруженных лигурийца, настороженно глядя на приближающихся людей.