Отойдя от стола, она подошла к окну, подставляя горячие щеки ночному ветерку, глянула на черные крыши карет, лаково блестевшие в лунном свете. Снизу все так же доносилась музыка, теперь уже лерданс, легкий, будто прозрачный. Изабель пригласила ее на пикник, надо же… Хороша же она будет на пикнике в коричневом форменном платье и старой зимней обувке.
Теперь стесняться было некого, и Маред позволила себе тихонько всхлипнуть. Очень тихо, гораздо тише, чем звучал лерданс, и один-единственный раз, зная, что иначе просто расплачется. Еще не хватало идти потом через весь дом с распухшим носом и красными глазами. Хватит того, что щеки пылают – хоть омлет на них пеки, как смеялся отец.
Глубоко вздохнув, Маред шагнула от окна – и услышала треск. Глянула вниз и чуть не зарыдала. Да что за вечер такой! Юбка, вроде уцелевшая при прыжке с омнибуса, зацепилась за шляпку гвоздя, торчащую из кресла рядом. И теперь по шву зияла огромная дыра, которую едва сдерживала единственная нитка. В панике схватив подол, Маред попыталась хоть как-то подтянуть стежки. Ну что же это такое? Нитка застревала в жестком сукне, никак не желая растягиваться обратно, пока Маред не разорвала ее в нескольких местах и не связала кончики, соорудив подобие крупных стежков, держащих два куска ткани вместе.
И когда в коридоре послышались мужские голоса, она не сразу сообразила, что так и стоит с задранной почти до пояса юбкой. Голоса были совсем близко, Маред заметалась, пытаясь одновременно опустить юбку, выбраться из-за проклятого кресла, перегородившего ей проход, привести в порядок растрепавшиеся, как назло, волосы… Да она выглядела, как чучело посреди поля! Краснощекое растрепанное чучело в мятом драном платье! Кое-как одернув непослушный подол, Маред шмыгнула за широкую штору, и замерла там, дрожа от стыда. Хоть бы не увидели! Бригита милосердная, хоть бы прошли мимо или поскорее ушли… И ее же будет искать экономка! – с опозданием поняла Маред, отчаянно вжимаясь в стену.
– Я дал вам такую простую задачу! – раздраженно проговорил мужчина, проходя вглубь библиотеки, его шаги гулко раздавались по паркету, такие же быстрые и злые, как слова. – У него нет ни охраны, ни сигнальной системы! Сам хозяин уехал за город на неделю, а даблион… он просто лежит! На подставке! В гостиной! А проклятый фаталист смеется и говорит, что если украдут – это судьба. Мол, будет знать, что везение закончилось. Сам напрашивается! И вы морочите мне голову, говоря, что не можете справиться? За что я вам плачу? Я и так выдал аванс, но остальное – только после работы! Десять тысяч крон – это вам не шуточки, извольте за них потрудиться!