— Ты по-прежнему уверена в этом?
Она улыбнулась и сжала мою руку.
— Да, уверена. И я уверена еще кое в чем. Я уже два месяца ношу под сердцем твоего ребенка.
Мы поженились 21 июля, как и планировалось, в регистрационном бюро Восьмого округа, с доктором Навратилом и Белой Месарошем в качестве свидетелей. Состоялась небольшая церковная церемония, главным образом, чтобы угодить моей тете, а затем краткий медовый "месяц" в гастхаусе, перед тем как я на следующее утро отправился на фронт Изонцо. Но это уже другая история.
Но все же спустя годы, в моей голове живет призрачное сомнение о потоплении UC-8 и смерти моего шурина. Неужели немцы были правы? Возможно, я видел то, что хотел увидеть, одурманенный углекислым газом и усталостью? Недели две назад, одним солнечным днем я сидел в саду. Внезапно звук шагов заставил меня обернуться. Это был Кевин в сопровождении крепко сложенного брюнета в джинсах и майке. Он представился как Кен Уильямс, в прошлом — старшина в водолазной команде королевского военно-морского флота и старый флотский товарищ Кевина, теперь собственник водолазного бизнеса, выполняющего все виды спасательных и строительных работ. Нас представили друг другу, и мы приятно поболтали какое-то время. Потом он сказал:
— Кевин тут рассказывал мне, что в 1916-м вы командовали субмариной на Адриатике неподалеку от Венеции.
— Да, верно. Когда я был капитаном австро-венгерской лодки U-13. Мы много патрулировали в тех водах. За несколько недель я уже надоел Кевину со своими приключениями, но он вежливый парень и притворяется, что верит мне.
— Любопытно, потому что я сам работал там в позапрошлом году, расчищая морское дно для нового нефтяного терминала неподалеку от Маламокко. У меня есть фотографии, которые могут вас заинтересовать.
Он полез в задний карман и достал картонный пакет с фотографиями. Я надел очки и внимательно рассмотрел их. Сначала было трудно понять, что же там: снимки кучи ржавых, перепутанных, обросших тиной обломков, лежащих на причале под гигантским плавучим краном. Потом я понял, что это: остов небольшой субмарины типа UB или UC. Кожух боевой рубки и палуба поддались времени, но форма корпуса осталась узнаваемой. Развалину разрезали пополам, чтобы облегчить подъем. Корма осталась неповрежденной, но носовая секция состояла из едва опознаваемых беспорядочно искривленных листов.
— Очень интересно, — проговорил я наконец. — Я сам командовал весьма похожей подлодкой в 1916-м. И вы говорите, что подняли это со дна к югу от Венеции?
— Да, примерно в четырех милях, как раз на месте нового фарватера для танкеров, который тогда углубляли. Местные рыбаки посчитали, что сетями наткнулись на что-то древнее, но пока мы не спустились, никто не знал, что это. Она плотно застряла, чтобы вытащить, пришлось наваривать рым-болты и резать ее на части.