– Я не поеду! Дедушка был против, он написал это!
– Ты будешь делать, что я скажу и никак иначе. Не думай, что Смерть будет каждый раз прибегать тебя защищать. Мне создали амулет для защиты от нее.
– А-а-а. – Детский крик заставил пса прибавить шагу. Тем более что запах казался знакомым.
Когда Рэм подбежал к карете Лиза отчаянно сопротивлялась, а тетя пыталась затолкнуть ее в карету. Вздыбив шерсть и отчаянно рыча пес встал между ними. Женщина отшатнулась, а Лиза спрятала ладошки в шерсти пса и еще раз повторила:
– Я никуда не поеду!
Тут из-за угла вышла костлявая фигура с косой. Усмехаясь Смерть обняла одной рукой девочку и проговорила:
– Так как ты там говоришь? Амулет тебе от меня сделали?
– Да! Ты ничего мне не сделаешь! – С вызовом проговорила тетка Лизы. Тут костлявая щелкнула пальцами, и женщина охнув схватилась за сердце. Потом ее отпустило и Смерть наклонившись к ее лицу тихо сказала:
– За невыполнение условий завещания и отвратительное отношение к племяннице ты изгоняешься из столицы. Поверь, у меня есть право принимать такие решения. Твоей племяннице я найду хорошего опекуна, а пока она будет находиться под защитой этого пса. У тебя есть день, чтобы собрать свои вещи
При этих словах Рэм зарычал еще сильнее, а Лиза присела на колени и уткнулась в его шерсть носом.
– Хороший мой, защитник. Ой, ты ранен. Пойдем, я тебя перевяжу. – Не обращая больше внимания на покрасневшую тетю, презрительно смотрящую на них Лиза повела пса в дом. Довольный Рэм спокойно шел с ней рядом, чуть помахивая хвостом. Эту малышку ему удалось защитить, и пес чувствовал себя почти счастливым.
Графиня Немировская еще долго стояла на улице, со злостью смотря вслед уходившей Смерти, а потом пошла собираться в дорогу. За городом у них было довольно внушительное поместье и там ей жить никто не запрещал. Женщина была очень зла на племянницу, эта девчонка давно стояла у нее поперек горла. Еще, когда сестра ее родила, и отец стал буквально носить внучку на руках в сердце женщины поселилась злоба. С того момента ее расходы на балы и платья решили сократить в двое. Отец объяснял это тем, что ей уже давно пора остепениться и найти себе достойного мужа. «Тебе уже двадцать шесть, а ты все еще старая дева. Надо мной уже соседи смеются» – любил приговаривать старый граф. Грубо говоря девой то она уже давно не была, женщина привыкла жить на широкую ногу и когда отец ограничил ее в финансах, стала брать дорогие подарки от мужчин. Ничего предосудительного в этом графиня не видела и порой открыто смеялась в лицо сестре, когда та месяцами могла ждать мужа из дальних поездок. Ее откровенно смешили их трогательные прогулки под луной и трепетное отношение к дочери. Сама женщина о детях думала, как о чем-то крайне неприятном. Что может быть красивого в постоянно плачущем красноватом комочке? А когда родители Лизы погибли, попав в одной из поездок под действие сильнейшего урагана, стало еще хуже. Отец потребовал от женщины переехать в поместье и жить там безвылазно. Он был уверен, что ребенку необходимо присутствие в доме женщины. Уже через несколько дней граф понял, что ошибся. Дочка старалась не подходить к племяннице, а когда видела ее начинала кричать на нее за малейшую провинность. Девочка стала часто плакать и замыкаться в себе.