Черные волосы Томаса были короткими, но их длины было достаточно, чтобы кто-то с помощью геля для волос убрал их с лица, уложив в одной из тех небрежно растрепанных причесок, которые предпочитают некоторые мужчины. Пройдет несколько лет, Томас подрастет, и такая прическа станет для него очень выигрышной, а пока его лицо до сих пор было мальчишечьим, и вместе с ней он выглядел очень мило, что не по душе большинству тринадцатилетних подростков, но его, казалось, не беспокоит это. Это могло означать, что такую прическу он не специально для свадьбы сделал, возможно, обычно он так и ходил, а значит он заботился о волосах больше моего младшего брата того же возраста, гораздо больше. Я припомнила, как Мэнни рассказывал, что за Томасом уже бегают девчонки в школе, так что, вероятно, его заботили многие вопросы, которые у меня не ассоциировались с тринадцатилетним возрастом. Я в его годы была безнадежно отсталой.
Он сидел, немного ссутулившись, сильно заваливаясь на один бок. Было заметно как напряжена кожа вокруг его глаз, даже на его еще детском лице, что говорило о боли. Он был ранен, а от тех лекарств, что он, вероятно, принимал от боли, у него мутился рассудок, или его клонило в сон. Он собирался с гордостью это перетерпеть. Я бы поступила так же, так что не мне кидаться камнями.
Томас взглянул на меня большими карими глазами, уложенные назад волосы упали на лицо, обрамляя его с одной стороны. Это напомнило мне об Ашере, который намеренно использовал золотую завесу волос для эффектности. И я поняла, что так же можно было сказать и про Томаса. Он знал о своей привлекательности. Такой уровень самосознания я не привыкла соотносить с мальчишками его лет.
— Привет, Томас. Не стану спрашивать, как ты себя чувствуешь.
Он вдруг усмехнулся, отчего стал выглядеть моложе и более настоящим по сравнению с небрежным, почти флиртующим образом мгновеньем раньше.
— Тогда ты будешь единственной, кто не поинтересуется.
Я улыбнулась в ответ.
— Понимаю, тебя уже наверняка тошнит от этих вопросов. Пока ты лежишь в больнице, люди постоянно интересуются, как ты себя чувствуешь. Мне всегда хотелось ответить: «Как кусок дерьма, а ты как?»
На это он рассмеялся, и так же как с ухмылкой, он показался моложе. Мне это было по душе, так я видела маленького мальчика, которого знала, пока он ходил в детский сад.
— Мне это нравится, очень нравится, но мама будет не в восторге.
— Как часто тебя спрашивают: «Как твои дела?»
— Часто, — ответил он, закатив глаза.
— В следующий раз ответь: «Меня подстрелили, а твои как?» Посмотрим, что они скажут.