— Пора кому-нибудь купить тебе кольца, — заметила Гретхен. — У тебя красивые руки, и кольца их только бы украсили. Если мы не найдем этого негодяя Кинселлу, тогда, может, потратим остаток дня на поиски колец.
Ида встревоженно огляделась. Ресторан был уже почти полон, и рядом с ними сидели двое мужчин.
— Тебя могут услышать.
— Пусть слушают, — пожала плечами Гретхен. — Умное слово всем на пользу.
У столика вновь появился официант и принялся ловко разделывать утку. Вино было в ведерке со льдом.
— Мне без маслин, — сказала Ида. — Положите их все этой даме.
Гретхен с восхищением смотрела, как умело официант делит утку на порции.
— Держу пари, что вот он не пьет во время работы, — заметила она. Все знали, что за Кинселлой водится подобная слабость.
— Тсс, — остановила ее Ида и улыбнулась официанту, словно прося извинения за свою эксцентричную приятельницу.
— Пьете? — спросила Гретхен у официанта.
— Нет, мэм, — ответил официант. — Но не отказался бы, если бы угостили, — усмехнулся он.
— Утром первым делом пошлю вам бутылку, — пообещала Гретхен.
— Гретхен, — сказала Ида, — я тебя никогда такой не видела. Что на тебя нашло?
— Бунт, — ответила Гретхен. — Я взбунтовалась. — Она попробовала утку, с удовольствием причмокнула и отпила большой глоток вина.
— На твоем месте, — заметила Ида, отщипывая маленькие кусочки, — я не стала бы этого делать в субботу или воскресенье.
— Бунт нельзя откладывать. Таков девиз нашей семьи, — сказала Гретхен. — Особенно в выходные дни. В понедельник утром нелегко бунтовать. К этому следует готовиться целую неделю.
— Кинселла никогда не простит тебе, — заметила Ида.
— А после увертюры, — продолжала Гретхен, не обращая внимания на слова Иды, — мы перейдем к самой опере. Я скажу ему, что согласилась работать над этой дрянью, которую он стряпает, только ради того, чтобы спать с ним.
— Гретхен, — с упреком воскликнула Ида, — ты же говорила мне, что любишь его! — Ей, старой деве, любовь представлялась чем-то необыкновенным.
— Когда-то любила, — согласилась Гретхен.
— Он жутко разозлится.
— Это мне и нужно, — сказала Гретхен. — А затем я объясню ему, что прочитала сценарий, который он велел вернуть агенту, и что, по-моему, это оригинальное, умное произведение, чересчур хорошее для таких, как он. Но поскольку он единственный режиссер, с которым я в данный момент нахожусь, можно считать, в сожительстве, и, несомненно, единственный из близко знакомых мне режиссеров, который может под одно свое имя получить деньги на постановку фильма, я скажу ему, что если у него еще сохранился разум, которым природа наградила его от рождения, то он завтра же купит этот сценарий — хотя бы просто потому, что об этом прошу я.