— По-идиотски.
— Так я и думал. Ну, я пошел к цыганам.
— Желаю повеселиться.
— Если к утру я не вернусь, значит, меня похитили. От этих цыган можно всего ожидать. Выкупа больше тринадцати с половиной долларов не давай.
И вышел, насвистывая арию тореадора из «Кармен».
Цыгане были превосходны, гитары и кастаньеты зажигали в крови огонь, музыка и пение наполняли сердце грустью, заставляли его трепетать в ожидании любви, танцоры плясали гордо и темпераментно, а вино лилось рекой. И снова, как в тот первый день в Испании, Билли почувствовал, что он оказался в стране, которая словно создана для него.
Один из танцоров подошел к Кармен и пригласил ее. Она танцевала с удовольствием и очень легко — не хуже профессиональной танцовщицы, решил Билли; ее длинные блестящие волосы развевались, лицо по обыкновению выражало гордое презрение. Вот танец окончился, и гости, в том числе и Билли, громко зааплодировали. И тут, вместо того чтобы снова сесть, Кармен подошла к нему и подняла его с места. Под общий смех и хлопки Билли начал с ней танцевать, слегка пародируя движения цыган.
Когда танец кончился, Кармен наградила взмокшего Билли поцелуем.
— Я хочу на воздух, — сказал он. Они вышли на террасу. Небо было тревожным и темным, черные рваные тучи то и дело закрывали луну.
— Ты был неподражаем, — сказала Кармен.
Билли обнял ее и поцеловал.
— Позже, — прошептал он, — я приду к тебе.
Она замерла в его объятиях, а затем оттолкнула его.
— Я готова танцевать с тобой, — холодно сказала она, — играть в теннис и спорить. Но мне бы в голову не пришло отдаться тебе…
— Но ты на меня так посмотрела…
— Во время танца все так смотрят, — сказала она, с презрением вытирая рот. — Только поэтому. Уж если я и соберусь кому-то здесь отдаться, так это тому парню, что работает в бассейне.
— Понятно, — ответил он хриплым от злости и разочарования голосом. — Хочешь, чтобы я ему об этом сказал?
— Скажи. — Вот до чего уже дошло.
— Так и сделаю. Как всегда, к вашим услугам, мадам.
— Мой номер триста один. Не забудешь?
— Буду помнить до гробовой доски.
Она засмеялась. Смех был не из приятных.
— Мне пора обратно. Все видели, как мы выходили вместе. Вы, наверное, знаете, что Испания — отсталая страна, где придается огромное значение соблюдению приличий. Вы идете со мной?
— Нет. Мне ведь надо выполнить поручение. А затем я собираюсь спать.
— Приятных сновидений. — Она повернулась и направилась в зал навстречу музыке.
А он медленно побрел к себе, внезапно ощутив всем телом ночную прохладу. Опасайся сеньорит, писал ему отец. Старик знал, о чем говорил.