Одна дерзкая птица положила конец моей любви к орнитологии. Она наскочила на меня и, взлетев у самого моего носа, полоснула когтями по плечу. Если бы я не пригнулась, то и по лицу получила бы. Но ты ведь чертова чайка, а не ястреб! Я попятилась к океану.
Птицы сужали круг. Меня что, действительно хотят сожрать чайки?
Я подхватила с песка палку и выставила перед собой, обхватив двумя руками. Не дамся. Буду отбиваться, как бейсболист на базе.
Их было больше дюжины и, наконец, их терпение лопнуло. То одна, то вторая резко наскакивали на меня, другие пикировали вкривь и вкось, нацелив на меня когтистые лапы. Я вертелась на месте, избегая когтей то с одной, то с другой стороны. Они рвали мою одежду, а я лупила этих зажравшихся куриц, благо, их размеры позволяли не особенно-то прицеливаться. Сложнее было с тем, что они одновременно нападали на меня с разных сторон, и если я сбивала одну на подлете спереди, то когти той, что нападала со спины, избежать уже не удавалось.
Они изводили меня. Проверяли. Пугали. Делали несколько обманных прыжков, а потом отлетали в сторону, позволяя напасть тем, кто оставался вне поля моего зрения.
Я сломала шеи троим, и они лежали в песке у моих ног. Двум из дюжины перебила крылья, но, в основном, потери несла я и только я. Моя рубашку исполосовали, как москитную сетку, и ткань уже впитала кровь, сочившуюся из царапин. Джинсы защищали лучше.
Я крутилась на месте, как метатель ядра, выставив перед собой облепленную перьями дубину. Вращаясь, я двигалась на них, стремясь расширить круг, который они все равно неумолимо сужали.
И тогда я споткнулась. Об эти чертовы мертвые туши.
Упала я неудачно и к тому же ударила саму же себя по травмированному после аварии колену. Деревяшка срикошетила и отлетела куда-то в сторону, сбив при этом пару чаек, но, черт... Я-то осталась лежать, распластавшись на песке, на миг ослепшая и оглохшая от боли.
Птицы победили и знали это. Клянусь, они пришли в неистовство, почувствовав запах моей крови. Какие-то неправильные чайки, совсем неправильные.
Но когда я готова была отбиваться от них голыми руками, лишь бы мне не выклевали глаза, птицы всей толпой взмыли в небо. Я едва успела закрыть лицо руками, когда они с раздосадованным криком поднялись в воздух. Некоторых из них напоследок скользнули по мне когтями, словно обещая, что еще вернутся.
Опасаясь, что это какой-то новый хитрый манёвр, я поднялась не сразу, но секунды шли, а ничего не происходило. Я открыла глаза.
Чайки белыми пятнами, словно комья снега, облепили прибрежные деревья.