– Булочкин, не части, не части пульками, бляха-муха! – зашипел на повара Миасс, наматывая биоскотч вокруг окровавленного плеча. – Сейчас в рукопашку пойдем. Хочешь, преподам тебе пару уроков, как котлетами и кабачковой икрой нейтрализовать врага? Ща. Секунду. Майор, не целься долго. На хрен снимут с оптики. Пали так… лишь бы отпугнуть. Готовим холодное оружие, мужики. Борщев, топорик прихвати и прикладом автомата бей. Пилот, ты тесак бери и палицу вот эту. Я с копьем рвану. Фули нам тут ловить? Как там пелось в старой песне: «еще немного, еще чуть-чуть, последний бой – он трудный самый…» Но мы – так ведь, Холодцов? – за ценой не постоим! Что-то подмога никак не приходит, е-мое…
– Может, отойдем в казармы?..
– Не утомляй меня, Компотов! Все бы тебе в теплых, пахучих местах прятаться, банан те в ухо! Подпускаем и валим гадов. Все, я готов. Пару пуль еще всажу в козлов этих.
Слова бывалого спецназовца и подстегивали двух других защитников, и пугали. Они понимали, что жить им оставалось считаные минуты: оружие никакое, помощи нет, враг наседает…
– Гранату прибереги, майор. Ухнуть ее всегда успеешь. Картошкин, сказал же, не части! Какого хрена ты…
– Все, я пустой. Приплыли, Миасс, – сообщил Селезнев, опуская пистолет.
– Я не понял, ты за баранкой вертолета или парохода лямку тянул, водила?! Не приплыли, а влетели, на… Ниче, запульни в них вон той скороваркой, пусть знают, что врагу не сдается наш… наша гордая столовка.
– Я тоже пустой, – отозвался повар, распластавшись на кафельном полу, усеянном гильзами.
– Не ной, Ватрушкин, будем живы – не помрём!
Миасс выстрелил одиночным поверх баррикады. Заскрежетал зубами, пригнулся от треска ответных пуль по металлическому шкафу над головой.
«Каратели» вдарили парой подствольных, бросили светошумовую и, часто стреляя, пошли в атаку.
Селезнев оттащил израненного Миасса за кухонную стойку, куда за секунду до этого юркнул повар, сам пилот схлопотал пулю в предплечье, выматерился.
Остатки нагромождения перед дверями подарили еще две минуты жизни защитникам столовой.
– Псина, бери своих голожопых и дуйте к полковнику, он приказал схватить Треша, – прокричал в пылу штурма один из «черных», обращаясь к дикарю. – Мы сами тут прикончим этих ублюдков. Бегом к Харду, я сказал!
– Да понял я, понял, – абориген махнул рукой подельникам, и толпа Псов устремилась вдоль по коридору.
– Сейчас по очереди бьем из всех стволов в баррикаду, разносим ее и штурмуем противника. По схеме «трезубец». Ясно?
– Есть. Так точно, – ответили бойцы в черных доспехах.
Но не успел старший звена нажать на спусковой крючок подствольника, как его чем-то ощутимо ударило в голень, а потом звонко брякнуло под ногами. «Каратель» опустил взгляд и ахнул. Возле носка его правого берца юлой крутилось яйцо. И совсем не куриное…