— Эли, не лети ты так, — недовольно буркнула Валерия.
— Опаздывать нельзя, — нравоучительно изрекла Элиана. — Можно внеочередное ночное дежурство заработать.
— У вас что, так наказывают за опоздание?
— У нас так наказывают за все.
— Замечательная идея, — с сарказмом проворчала Лера. — Человек отдежурил ночь, не выспался — немудрено, что опоздал. Нет бы отгул какой дать. Ага, щас. На тебе новое дежурство, чтобы уж совсем свалился замертво.
— Ничего, — усмехнулась Элиана, — со временем привыкнешь к бессонным ночам. К тому же тебе еще повезло. Первой парой у нас ВР, можно будет подремать немного.
— Что за ВР?
— Вымершая речь. Язык медиков, аналог вашей латыни.
— Ужас какой-то, — опять недовольно пробормотала Лера. — Никогда не понимала, зачем у нас бедных врачей заставляют эту латынь учить. Пережиток какой-то. Ну, а у вас и подавно. Вот объясни мне, зачем нужен мертвый язык, когда есть живой?
— Насчет вашей латыни не знаю. А наш мертвый язык, кстати, он называется джи, очень даже нужен. Несколько столетий назад наш мир населял интересный народец — джиды. Они обладали уникальными знаниями в области медицины и оставили после себя множество манускриптов. Тексты эти до сих пор расшифрованы не все. И до сих пор временами попадаются описания неизвестных на данный момент лекарств и медицинских методик. В библиотеке Академии собраны сотни тысяч свитков. Идет работа по их расшифровке.
— А куда же делись сами джиды? Почему от них остались только манускрипты да мертвый язык?
— Считается, что частично они перемешались с другими народами. И сегодняшние менталисты и эмы — это их потомки. А вот куда делась основная масса джидов — неизвестно.
— Ясно, — кивнула Лера. Судьба таинственного народа интересовала ее куда меньше, чем дисциплина, которую предстояло осваивать, поэтому поинтересовалась: — Наверное, ВР считается сложным предметом?
— Не столько сложный, сколько нудный. Но для тебя, думаю, будет самым простым. Для его освоения никаких особых талантов, никаких паранормальных способностей не нужно — только зубрежка.
— Терпеть такие предметы не могу, которые «только зубрежка», — с досадой произнесла Лера.
— Как же ты тогда на юриста пошла учиться? Ведь там, наверное, «только зубрежка» — девяносто процентов.
Именно! Поэтому Валерии и не хотелось поступать в юридический. Она ощущала себя творческой личностью. Ей нравилась деятельность, где нужен полет фантазии, импровизации и экспромты. Да она бы лучше до скончания веков «доброй феей» проработала, чем копаться в бумажках, разбираться в скучных законах, где шаг вправо, шаг влево — расстрел. Какая импровизация, когда в документах не то что каждое слово, каждая буковка, каждая запятая должны стоять в строго отведенном для них месте? Скукота.