— Это не так просто. Мы возвращаем человека назад, пока он еще не пришел в себя, пока ничего не понял. Но как только сознание прояснилось, сделать это уже очень сложно. Можно сказать — невозможно.
— И что же, всю оставшуюся жизнь я должна здесь торчать?! — возмутилась Лера.
Она ни капли не поверила, что нет способа вернуть ее назад, раз уж был способ переместить ее сюда.
— По сути, так.
— Ложь! — гневно выпалила Валерия. — Кто тут у вас главный? Отведите меня к нему!
— Не советую вам пока с ним встречаться.
— Это почему?
— Потому, что именно он посчитал вас самоубийцей. А он никогда не ошибается. И не факт, что вам удастся его переубедить. А вы уже, наверное, успели заметить, как у нас относятся к людям, которые не дорожат своей жизнью.
Валерия от отчаяния сжала кулаки. Она обязательно докажет, что не собиралась прощаться с жизнью. Правда, как это сделает, пока понятия не имела. Тут хотя бы вспомнить эту злополучную пятницу.
— Послушайте, — Даркус посмотрел на Леру неожиданно мягко. — Я на вашей стороне. Я почти верю, что ваше падение — это несчастный случай. Не должен этого говорить, но скажу. Есть способ вернуть вас назад. Правда, это опасный и запрещенный прием. Но тем не менее готов попробовать вам помочь в случае, если вы поможете мне.
— И какую помощь вы от меня хотите? Снова побыть манекеном для ваших интернов?
— Нет. — В темно-серых с пепельным отливом глазах Даркуса мелькнула боль. — Помогите мне вылечить сына.
* * *
— Белка кушает орех, у нее красивый… ну, что у белочки красивое такое, рыженькое? — Лера с театральной улыбкой «доброй феи» смотрела на Илдреда, который сидел рядом с ней на кушетке. — Если Илди угадает, он тоже получит орех. Ну, малыш, — подбодрила она кроху. — У нее красивый…
Мальчик сидел с непроницаемым лицом и смотрел сквозь Леру.
— …Мех, — пришлось самой продолжить четверостишие.
Валерия уже перепробовала множество способов, которые не раз помогали ей на детских праздниках разбудить в маленьких человечках интерес и желание поиграть, но на сыне Даркуса испытанные приемы не работали. Илдред был равнодушен ко всему, что делала Лера. Ей не удалось привлечь его внимание ни забавными песенками, ни смешными стишками, ни наивными фокусами с исчезающим и появляющимся большим пальцем, ни играми — ничем.
Малыш с самого рождения был равнодушен абсолютно ко всему. Страдал каким-то редким заболеванием, которое даже в продвинутом в медицинском плане мире никто не мог вылечить.
Даркус, которому интерны рассказали, как сын разревелся, стоило ему посмотреть на Леру, почему-то проникся надеждой, что у той получится вызвать у малыша какие-то эмоции. Валерия согласилась попробовать. А что ей терять? Тем более что веселить малышей было ее профессией. Во всяком случае, если ей это удастся, Даркус обещал помочь вернуться домой.