— Да что случилось-то? В чем вы меня теперь обвиняете?
— Что-что? Детей наших глупых почто на свою войну тянешь. Сам иди на войну, а их не трожь!
— Это я ваших «детей» на войну посылаю?! Так! Да! — кричу: — Вы это их называете глупыми детьми?! Их?! — показываю я на стоящую рядом нашу команду: — Да эти парни умнее вас оказались. Они сами пошли на войну. Сами приняли решение и пошли. Поняли, что к чему, в отличие от некоторых. И побили всех оставшихся в селе катайцев, да, с моим участием, но! Ваши глупые «дети» сами добыли у катайца себе оружие. Поборов свой страх, они взялись за оружие и выиграли этот свой первый бой. Пускай малый бой. И он — самый важный бой! Тот самый, в который вы, отцы и деды, побоялись влезть, отправив своих детей прятаться за скирды. Здоровенный, рядом стоящий, мужик недовольно бурчит:
— Княже, мал ты еще нас поучать. Поучалка не выросла небось. Не поглядим, что княже, император с войском далеко. А мы — вот они!
Не обращаю внимания на этот выпад, хотя ответить ему ой как хотелось:
— А теперь мы идем отбивать у катайца, Евграф Степановича. Кстати, на минуточку, вроде как старосту вашего. Или, скажете, это тоже не ваше дело? Что, забыли о нем и поминай теперь, как звали? Или, скажете, это дело мое?!
Обращаю внимание всех собравшихся деревенских на грязного и худого Павла, скромно держащегося позади всех нас:
— Вот, кстати, посмотрите, что ждёт вас и детей ваших под катайцем, когда они всю власть тут возьмут.
Парни разошлись в стороны, пропуская вперед себя Павла. Раздался дружный мужской мат и женский стон в сочетании с перемежающимися охами-вздохами. Бабы, по-свойски сочувствуя, даже принялись жалеть Павла. Немного выдержав прямо театральную паузу, пришлось мне прервать бабские жалелки.
— Вы такой судьбы детям и внукам желаете? Рабами катайскими хотите стать? Как этот парень был рабом у командира бронехода? Этого хотите?!
— Неправда твоя, княже! Нам же гуторили…
Не прекращая говорить, обращаю внимание на связанных лежащих хунхузов:
— Кого вы слушали?! Их! Врага! А раз так, значит смирились? Со всем согласны?! Несправедливые долги готовы платить? За мелочь в работном доме работать?! Быть грязными, оборванными, голодными. Получать побои от хозяев!
Толпа сельских замолчала, словно пришибленная громкими словами:
— Павел ведь тоже жить хотел хорошо. И не думал становиться рабом. Быть дома, среди своих, с отцом-асессором, матерью, с братом и сестрой. Оставшихся там, в Старом Петерсборге. — толпа ахнула: — И где он сейчас, и где Старый Петерсборг, а? Мы сегодня Павла освободили от рабства. И он точно знает, каково под катайцем. Но вот вам придётся решить, хотите ли вы сами быть рабами. А вот ваши дети не хотят быть ими и сами приняли свое решение…